Атака зомби
Шрифт:
От необходимости объясняться Данилу избавили выстрелы внизу. Долбили в самом здании. И это могло означать, что…
– Зомбоптицы прорвались в каталажку? – Мариша поддержала под локоть полковника, когда тот пошатнулся и скривился от боли.
Ленинградцу изрядно досталось в застенках СБО, как заметил Дан.
– Вряд ли дело в птичках. Тут укреплено все по-взрослому. Небось Ашот разбушевался. Он такой, он может.
Быстрым шагом – бежать полковник не мог – они преодолели почти весь коридор, достигнув лестницы. Что и как предпринять дальше, Данила не представлял.
– Стоп! – скомандовал он.
На лестнице загрохотали каблуки армейских ботинок. Кто-то приближался. Охрана, больше некому.
Полковник, отрывисто дыша, опустился на пол. Кулаки его сжались сами собой. Мариша сняла автомат с предохранителя, она готова была стрелять, палец почти выбрал свободный ход спускового крючка. Дан взмахнул дубинкой – тот, кто приблизится на расстояние удара, не досчитается зубов.
Враг все ближе. Вот-вот начнется бой.
– Отставить! – Грохот стих. – Ребятки, не глупите! Свои идут, свои!
Да это же Гурбан, его голос! Дан переглянулся с Маришей. Откуда здесь командир? Случайно проходил мимо да зашел на огонек? Гурбан – Дан узнал его даже в черной шапке-маске с прорезями для глаз – осторожно выглянул из-за перил, потом, держа руки в положении «сдаюсь», показался весь. За спиной его возвышался великан с РПК в лапищах и тоже в шапке-маске, скрывающей лицо. Это был конечно же Фаза, который против обыкновения одолел подъем почти вровень с командиром, отстав на ерунду. На плече у Гурбана висел АКС-74У.
То, что «варяги» были вооружены, говорило о многом, ведь по острогу им полагалось передвигаться, как пацифистам каким-то, без огнестрела. И даже без ножей. Вот только о чем именно говорило, Дан никак не мог сообразить. Одно лишь точно: Гурбан и Фаза побывали в оружейке и взяли там стволы, как говорится, во временное пользование. И вряд ли оружие им выдали добровольно.
– Давай, полковник, в гробу отдохнешь. – Фаза поднял ленинградца под мышки, сразу сообразив, что нельзя тревожить грудную клетку. – Я с тобой нежен буду, как с целочкой-пэтэушницей.
Приняв от великана ручной пулемет, Дан почувствовал себя уверенней.
А внизу вовсю раскомандовался Маркус. Он гневно скрежетал, держа три десятка бойцов на прицеле. И пугал их не столько его автомат, сколько потусторонний, адский прямо-таки голосок. Ашот занял пост у двери – на случай если кто-то захочет войти в казенный дом.
Все, кроме Маркуса, покинули тюрьму. Бывший хозяин Острога-на-колесах остался проследить за тем, чтобы охранники не начудили чего, не подняли тревогу раньше времени – не хотелось ему убивать парней при исполнении, хотя правильней было не оставлять свидетелей. Правда, в случае чего он обещал превратить тюрягу в кровавую баню. Охранники вмиг прочувствовали, что это всерьез, и потому не раздражали налетчика, у которого вместо голосовых связок – заклинившие шестеренки.
Улица встретила «варягов» тишиной, особенно приятной после воя сирен гражданской обороны.
– Подышал, блин… – буркнул он.
Горелые трупики птиц устилали асфальт под ногами. Пожарных и след простыл. Окрестные дома, закопченные, чернели пятнами. И ни единой живой души вокруг – аборигены не спешили выходить наружу, что не только радовало – меньше свидетелей, – но и пугало. А вдруг они знают, что грядет еще одно нападение с воздуха?..
Так или иначе, надо быстрее отсюда убираться.
– Командир, ты б рассказал, какими судьбами тут очутился. – Ашот поглядывал по сторонам. – Интересно же.
Гурбан стянул с себя шапку-маску, сунул АКС-74У в рюкзак – то есть стал похож на типичного обывателя, – и только затем заговорил:
– Понимаете, ребятки, мне захотелось пообщаться с «языком». А я с детства привык, что мои желания – закон для окружающих. – Оказывается, у Гурбана была уважительная причина напасть на тюрьму. – Мне настолько не понравился отказ Тихонова, что я решил сделать все, чтобы полковник Самара еще немного пожил.
– Немного? – проявил интерес ленинградец.
– А там посмотрим, – ласково улыбнулся ему Гурбан.
– Это все замечательно, но нас-то почему с собой не взяли?! – возмутился Дан, сообразив, что штурмовать каталажку Гурбан решил еще в кабинете советника.
Почти что новый РПК бросать очень не хотелось, но уж слишком он заметный. Тяжело вздохнув, Данила положил пулемет на бордюр, предварительно отстегнув магазин. А то еще детишки поиграть надумают.
– Да потому что вы были очень не в себе после некоторых событий. Напомнить, каких? Вам, ребятки, надо было расслабиться. Мы бы и сами справились.
– А вот и нет, – качнула головой Мариша. – Мы со Сташевым едва успели.
Дана передернуло. Его собственная фамилия в ее устах неприятно резанула слух. А ведь еще недавно она называла его «Даней» и «милым», когда уговаривала спасти ленинградского полковника от смертной казни, а теперь… Он помог и стал ей больше не нужен. Поматросила, значит, и бросила. Зато вокруг полковника, зомбак его заешь, чуть ли не вытанцовывает.
И еще… Дана, Ашота и Петрушевич видела куча народу. Их без труда опознают.
Их будут искать. Они – вне закона.
То и дело мерцали лампочки у потолка. Опять с надрывом выли сирены гражданской обороны. Но на вой уже никто не обращал внимания, воспринимали как фон. В Москве крупные налеты зомбоптиц случаются нечасто, но регулярно, как сказал Маркус. К тому же квартирка, где собрались «варяги», – Данила здесь оказался впервые – была хорошо защищена от нападения летающих и прочих зомбаков, так что волноваться не стоило по определению. Всей мебели в ней было: старый диван, на котором расселись Ашот, Дан и Мариша, довольно большой железный шкаф коричневого цвета и стул, на котором обосновался Гурбан. Маркусу места не досталось, он расположился в дверном проеме, оставив за спиной коридорчик, одним концом упирающийся в прихожую, а вторым – в кухню, очень скромную, если не миниатюрную.