Атаман из будущего
Шрифт:
– Горько! – поднял чашу интриган Богдан.
– Горько-о!!! – раззявил пасть подлый предатель Срачкороб.
– Горько! – заорал еще один предатель, Васюринский.
– Горько! Горько! Горько!
Гости начали хором скандировать, Аркадию даже на миг показалось, что попал на стадион и публика требует «Шайбу!». Но… только на миг. Вокруг был сплошной семнадцатый век, и до появления ледовых дворцов ему дожить явно не судилось.
Он смирился с неизбежным и неловко повернулся к невесте («собственно, после бракосочетания в церкви она вроде бы уже жена?»).
Обняв девушку рукой за плечико, жених наклонился к потянувшейся навстречу невесте, закрывшей при этом свои невероятно черные глаза («ведьма однозначно»), и впился губами в ее уста. Целоваться толком она не умела, но, чего уж скрывать, и ей, и Аркадию эта процедура приносила немалое удовольствие. Посему дожидаться, пока пирующие на его свадьбе успокоятся, перестанут требовать сладкого и займутся выпивкой-закуской, ему было приятно.
«Слава богу, девчонка симпатичная, пусть и не красавица. Не крокодил и не лошадь в юбке. Напиваться перед постелью совсем не обязательно, привлекательна и без водки. Но нагла… ох, есть у меня нехорошее предчувствие о личности главы складывающейся семьи. Может, у кого-то этот вопрос однозначно пол определяет, а на Украине…»
Гости уже дружно чавкали, и Аркадию с сожалением пришлось оторваться от девичьих губ. Мария, видимо, затаившая дыхание на все время поцелуя, с всхлипом вздохнула и принялась срочно вентилировать легкие. Естественные при этом движения ее груди немедленно нашли отклик у изголодавшегося по женской ласке попаданца. Что, видимо, не осталось незамеченным невестой, она зарделась еще ярче.
«Вообще-то, женитьба дело неплохое, в отсутствие резины и при гуляющем на свободе сифилисе постоянная партнерша в постели скорее необходимость, чем излишество. Но…»
Первый звоночек, свидетельствующий о частичном раскрытии его инкогнито, прозвучал для Аркадия после атаманской встречи. Уже по ее завершении к нему подошел Богдан и сказал, что на завтрашнем совещании с господарями и посланниками желательно и его присутствие.
– А я-то там зачем? Уж чего-чего, а заплести мозги этим павлинам ты сам сможешь.
Богдан покачал головой и улыбнулся, видимо, оценив неизвестное ему раньше выражение:
– О твоем присутствии настойчиво попросил Лупу.
Юморить попаданцу сразу расхотелось:
– Он как-то обосновал необходимость пребывания на важнейшем и тайном заседании какого-то малоизвестного атаманишки, пусть и колдуна?
– Ну, я задал вопрос несколько иначе… но поинтересовался.
– И?
– Он заявил, что ему известно, что не только оружием ты занимаешься, но и разработкой будущих действий. Стоит
– Про попаданство?..
Хмельницкий задумался, как бы еще раз прикидывая что-то:
– Нет. Уверен, что нет. Но Василий заявил, что ему прекрасно известно, что ты в обоих казачьих войсках занимаешь куда более важное место, чем стараешься это показать. И ему очень хотелось бы с тобой познакомиться лично.
– Черт!
– Боюсь, я своим поведением его подозрения в твой адрес подтвердил. Неожиданно он с этой просьбой вылез, совсем о другом говорили.
– И у Молдавии есть разведка. Уточнять он, конечно, не стал?
– Нет, не дурак, далеко не дурак. Думаю, ничего толком и не ведает, но то, что твое слово имеет большой вес среди самых уважаемых атаманов, знает точно.
– Может, отказаться?
– И напрасно обидеть нужного нам человека?
– Н-да… как считаешь, многие обо мне правду знают?
– Один Бог ведает. Но, что ты не простой казак, уже и за границей известно многим.
– Не было печали, черти накачали.
– А вот их сюда тащить не надо, и без того тошно бывает. Ха, ты, наверное, еще не знаешь! У нас новый претендент на святость появился.
– Надеюсь, не покойник Могила?
– Вот тут ты не прав. Теперь Могила нам неопасен, как ты сам хорошо сказал: «Мертвые не кусаются». Но нет. Другой человек. И ты его знаешь.
– Да?.. И кто же это?
– Срачкороб! – выпалил Богдан и расплылся в улыбке от вида совершенно ошарашенного Аркадия, самым натуральным образом вытаращившего глаза и раззявившего рот. Представить себе, что кто-то может причислить похабного шутника к святым…
«Это же сколько надо выпить или какой травы выкурить?!! Святой Юхим. Умереть не встать. Слов нет… да что там слов! Выражений тоже нет!»
Полюбовавшись никак не могущим прийти в себя от изумления собеседником, Хмельницкий, явно довольный произведенным эффектом, продолжил:
– В народе широко разошлись рассказы, как он дьявола, самого Вельзевула, посрамил. Многие просто вдохновлены такой победой над нечистой силой. Ранее о подобных вещах только в деяниях самых уважаемых святых доводилось читать. А здесь – наш человек, казак, за святую веру кровь проливавший.
Маразм крепчал, продолжая тормозить донельзя ошеломленного Аркадия. Наконец ему удалось преодолеть наваждение, и он попытался объяснить:
– Так это ж…
– Праведное деяние, или как там его обзовут знающие люди, – сказал гетман, сейчас говорил именно руководитель Малой Руси, без всяких улыбок и шуток. – Нужное дело он СДЕЛАЛ, одолев нечистую силу. ПОЛЕЗНОЕ.
Хмельницкий явно давал понять, что слухи о «подвиге» Срачкороба пришлись ему ко двору. И то, что они не имеют с действительностью ничего общего, его совершенно не волнует.
«Политик. Ох, как бы не он сам эти слухи запустил, о святости. Все, пришествие песца полярного, особых пушистости и упитанности. Быть Срачкоробу святым, раз государству нужно. Эээ… слов и выражений по-прежнему нет».
Вспомнив вдруг судьбу некоторых людей в двадцатом веке, Аркадий встрепенулся: