Атаман. Гексалогия
Шрифт:
– Как не знать – меня с собой звал, только не могу я людей убивать, грешно.
– А грабить, значит, не грешно? Мужик потупился.
– Как ты узнал, что это я казну у брата отобрал и деньги стрельцам вернул? Это ведь их жалованье за два года, и сундучок с деньгами Филька забрал, убив охрану из восьми стрельцов.
– Слышал про то – на казну не претендую. А токмо как про пожар услышал, пришел на пепелище. Кости нашел, и более ничего. Я ведь знал, где братец деньги хранил,
– Правильно решил, башка у тебя работает. А меня как нашел?
– Чего же здесь хитрого? Кабы разбойники взяли – уж кутили бы вовсю. Я людей поспрашал – мне про подводу с бочками и рассказали. Так до Нижнего и добрался, а здесь каждый нищий на углу знает, кто стрельцам их казну возвернул. А остальные деньги себе прикарманил, – обиженно закончил мужик.
– Ошибаешься – все ценности, как есть, я в храм отдал. Неправедно собранные это деньги, кровь жертв безвинных на том злате-серебре.
Мужик слушал, открыв рот.
– Не верю.
– А мне все равно, веришь ты или нет – вот посажу тебя на кол и буду любоваться, как ты медленно подыхаешь.
– Ты же обещал в живых меня оставить.
– Это когда же – что-то я запамятовал, что обещание тебе давал. Этот – кто?
Я слегка пнул молодого парня.
– Приблуда, по дороге познакомились. В Нижний на работу наниматься шел – плотник он.
– Видишь – парня в плохое дело втянул. Ладно, не буду тебя жизни лишать.
Мужик обрадовался.
– Так ведь я и не сказал, что отпущу. Сдам тебя страже – пусть суд решает.
Митрофан сразу увял лицом. Я взял из денника ведро воды, вылил на молодого. Тот очухался, открыл глаза.
– Где это я?
– В конюшне.
– Как я сюда попал?
– А ты не помнишь? Вставай! Хватит лежать! Парень поднялся, увидел Митрофана.
– Говорил же дядько Митрофан – плохое дело.
– Так и не ходил бы – я не заставлял.
Я связал обоих веревкой, ножи взял в руки. – Пошли.
– Куды?
– В поруб, а там – как посадник решит. Мы вышли из дома, на нас глазели прохожие.
Я довел их до крепости, спросил стрельцов:
– Посадник у себя?
– Нет его, уехамши.
Вот незадача! Надо к дьяку идти, Елисею Бузе, объяснить ситуацию. На мое счастье, дьяк оказался на месте. Он внимательно меня выслушал, кликнул стражу. Обоих грабителей увели.
– Жди, думаю – недолго, как суд назначат, я пришлю за тобой. Только с видаками приди, дело серьезное.
– Приду.
Я простился с дьяком и пошел домой. Васька и Елена уже отошли, вовсю обсуждали происшедшее. Я предупредил, что им придется выступить на суде видаками. Они
За ужином малец непрерывно болтал:
– А он ему как даст по голове! Здорово! А ты мне потом покажешь, как драться?
– Вася, постарше будешь – покажу. А теперь никому об этом не говори.
– Даже мальчишкам на улице?
– Никому – даже мальчишкам, это наша с тобою тайна. А в полдень ко мне уже пришел посыльный.
– Собирайся на суд и видаков возьми. Чего мне собираться? Только подпоясаться.
Нет, пожалуй – оружие с собой не возьму. Не положено на суд с оружием, только ножик обеденный на поясе.
Мы пошли все – я держал за руку Василия, рядом шла Елена. На площади в крепости было уже полно народу. Шел суд над вором, укравшим у крестьянина корову. Суд быстро закончился – злоумышленника приговорили к вире и битью кнутом. Настал и наш черед. Перед посадником, восседавшим на высоком кресле, поставили Митрофана и его молодого помощника, имени которого я так и не узнал.
Дьяк Елисей, сидевший по правую руку – как здесь говорили, одесную от посадника, важно зачитал о вине обоих.
– Пострадавшая сторона здесь? Я вышел вперед, поклонился.
– Расскажи.
Я коротко и четко изложил события. Посадник тут же спросил:
– О каких еще ценностях идет речь? Насколько я помню, была доставлена только казна!
– Кроме казны мне удалось отбить у разбойников и другие ценности.
– И где же они? – Глаза посадника сверкнули алчным огнем. Над площадью повисла тишина. И вдруг от собора раздался голос:
– У меня, все ценности были пожертвованы храму.
От распахнутых дверей собора шел к суду посадник и священник.
– Свидетельствую, что четыре мешка с ценностями были жертвованы храму сим благодетельным мужем.
Посадник обмяк лицом, глаза утратили блеск. Он обратился к закованным в кандалы Митрофану и его сообщнику:
– Все так, как говорит он? Что можете сказать в свою защиту? Молодой не выдержал, упал на колени:
– Бес попутал, жизни не лишайте, помилуйте! Посадник задумался. Я ожидал, что последует смертный приговор.
– На галеры обоих, пожизненно!
Стражники подхватили под руки осужденных, поволокли в узилище. Суд закончился. Народ, переговариваясь, стал расходиться. Некоторые показывали на меня пальцем. Подошел Елисей.
– Доволен?
– Да мне все равно – повесят их или на галеры сошлют – та же смерть в итоге, только мучительная.
– Сам, значит, рук пачкать не стал?
– Зачем? Суд есть.
– Зря с посадником златом-серебром не поделился, все церкви отдал. Он теперь зло на тебя затаил.