Атаман. Гексалогия

Корчевский Юрий Григорьевич

Мы заказали еду, а пока половой принёс нам кувшин пива и карасей, жаренных в сметане. В углу сразу же заказали несколько кувшинов вина. Ему только вина и не хватало – и так заносчив и задирчив сверх меры.

Слуга принёс нам гречневой каши, жареную курицу, всё поставил на стол и опрометью бросился за пряженцами с квасом. Сидевший на краю скамьи один из слуг боярского сына подставил ногу, и половой упал, разбив лицо. Трактирщик неодобрительно покачал головой, но пенять гостям не стал.

Голоса за этим столом звучали всё громче.

Сидевшие по соседству мастеровые, явно почуяв сгущавшуюся атмосферу агрессии, быстро расплатились и ушли. Федька тоже было дёрнулся уйти, но я приказал:

– Сиди и ешь спокойно, я боярин, а не смерд.

Сидевшие за столом молодые нахалы стали осмеивать купцов. Пожилой купец возмутился:

– Ты бы уважал мои седины, недоросль.

– Как ты меня назвал, пень трухлявый? – привстал из-за стола боярский сын.

Мне надоело смотреть на выходки пьяной компании. Почему постояльцы должны терпеть поношения? Из оружия у меня был только нож на поясе да кистень в рукаве. С боевым оружием приходить в общественное место было не принято.

Я встал, подошёл к столу забияк.

– Сам извинишься перед купцом или тебя принудить?

– Да кто ты таков? Боярин из худородных, что…

Он не успел договорить. Себя поносить я и раньше не позволял. Я резко выбросил вперёд ребро ладони и ударил его в шею. Нахал обмяк, осел на лавку. Холопы его вскочили, схватились за ножи. Я бросил кистень в ближайшего ко мне холопа, угодив ему в локтевой сустав. Холоп взвыл от боли, уронив нож. Со мной рядом возник Фёдор с ножом в руке. Нас было двое против двоих оставшихся холопов, но за мной – перевес. Я – боярин, пусть и не знатного рода, а он – всего лишь холоп. В любом суде моё слово весомее будет. Да и позиция для драки у них проигрышная – они сидят на лавках за столом, из-за которого ещё выбраться надо, я же – на ногах.

Холопы задвинули ножи в ножны.

– Так, берёте своего недоросля и все – вон с постоялого двора, не то рассержусь, тогда пожалеете. Хозяин! Сколько они задолжали за еду?

– Две полушки.

Я указал на холопа:

– Отдай деньги!

Он кивнул на боярского сына:

– У него деньги.

– Так возьми.

Холоп открыл поясной кошель, отсчитал хозяину деньги.

– Выводи своих коней, забирай хозяина и катитесь отсюда, куда хотите, чтоб духу вашего здесь не было.

Холопы молча поднялись, подхватили под руки молодого боярина и вывели его из трактира.

Мы уселись за стол, доели и допили. А как же? Нам завтра в седло, чай – не дома, кушать надо. Мы расплатились с трактирщиком.

– Господин хороший! Поостерёгся бы ты. Знаю я эту публику. Мстить будут.

– Подавятся – не таким рога обламывал.

Трактирщик лишь пожал плечами – мол, я предупредил, моё дело маленькое.

Купцы тоже встали из-за стола, подошли, поблагодарили.

Мы отлично выспались, поели щей с пирогами, творожных ватрушек с парным молоком, сели в сёдла

и выехали со двора. Уже проскакали версты две-три, как Федька предупредил:

– Боярин, не иначе – впереди засада, вчерашние забияки мстить собрались.

– С чего решил?

– Смотри сам – впереди, за поворотом, птицы над лесом летают. С чего бы? Кто-то вспугнул.

– Приготовься, коли с оружием они – руби сразу, не жди, когда они нападут.

И точно – только мы проехали поворот, как увидели посреди дороги стоящего коня, и на нём – боярского сына. Он оглаживал рукой обнажённую саблю, лежавшую поперёк седла. Холопов рядом с ним не было.

– Федька, холопы наверняка в лесу – сзади нападать будут, присмотри.

Когда мы сблизились, противник мой тронул коня и стал разгонять его. Сабля в его руке была наготове для удара.

Я выхватил обе сабли, провернул в руках. Увидев перед собой обоерукого, противник мой как-то замешкался, но расстояние было уже столь мало, что уйти в сторону или просто остановиться он не успевал. Недоросль взмахнул саблей и остался без руки. Убивать я его не стал, пожалел – русский всё-таки, но руку с саблей отсёк, чтобы всю жизнь помнил урок.

Конь со всадником промчался мимо, я резко остановил свою лошадь, развернулся и бросился вдогон. Как там Федька? А он уже бился с обступившими его холопами. Туго ему приходилось – одному против троих.

Я мигом подлетел и сбоку полоснул саблей по груди одного холопа, левой рукой уколол в живот другого. Оставшийся в одиночестве против двоих противников холоп бросил саблю на землю, поднял руки.

– Не виноват я – хозяин велел.

– Собери всё оружие, отдай ему, – кивнул я на Федьку.

Холоп соскочил на землю, подобрал свою саблю, оружие убитых и всё отдал Федьке.

– Иди – вон там, на дороге подбери саблю хозяина, принеси! – распорядился я.

Холоп послушно побежал по дороге, вернулся с серым лицом.

– Там…

– Говори яснее.

– Сабля на дороге с рукой лежит.

– Это рука хозяина твоего; мне она не нужна, а саблю неси.

– Боюсь я. – замялся холоп.

– А со спины, ровно тать лесной, нападать не боялся? Сгинь с дороги, предупреждал вас вчера, чтобы на глаза более не попадались. Срубить бы тебе башку, да видак нужен, коли хозяин твой жаловаться начнёт.

Мы тронули коней, доехали до сабли молодого боярина. Она и впрямь лежала в пыли, а рукоять её сжимала кисть отрубленной по локоть руки.

– Федька, подними. Сабля вроде неплохая, только дураку досталась. Не дело оружию в пыли лежать.

Федька спрыгнул, прижал ногой обрубок, выдернул из пальцев саблю.

– Эх, жаль, что ножен нету.

– Ты что, хозяина догнать хочешь да ножны попросить? Съезди, я подожду, думаю – он сильно возражать не будет.

Я засмеялся. Федька обмотал саблю тряпьём и сунул все четыре сабли в перемётную суму. Мы поехали дальше.