Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

Бузуев остался в гостинице, а Терпухин наведал морг. На заброшенных железнодорожных путях стояло несколько вагонов-рефрижераторов. К счастью, он не обнаружил среди убитых Кати.

На вокзале приятелям не повезло. Перед посадкой в поезд, на котором они решили вернуться, их застави­ли открыть дипломат, но они отказались. Мало того, Бузуев вспылил и нагрубил милицейскому наряду. Его под конвоем доставили в дежурную часть. Терпухину пришлось приложить максимум усилий, чтобы освобо­дить Бузуева.

— Ну и атмосфера! — сказал Бузуев, когда они от­боярились

от милиции. — Не хватает только комен­дантского часа.

— А он фактически введен, — произнес Терпу­хин. — Органы правопорядка работают по усиленному варианту, то есть половина личного состава находится на круглосуточном дежурстве, днем и ночью. Чем тебе не комендантский час! Просто люди привыкли. Да и реальной опасности нет. Никто ничего не взорвал, ни­кого не арестовали... Разве что школьники развлекают­ся, названивая в милицию с угрозами взорвать школу или еще что-нибудь. Впрочем, нам, казакам, это внеш­нее спокойствие ни к чему. Запомни, Валентин, если прогремят новые взрывы, появятся новые жертвы, можно предугадать реакцию населения...

— Что тогда будет?

— Несладко придется проживающим в крае чечен­цам, и мы, казаки, под этот шумок можем получить хо­рошие дивиденды.

— Чего ты надулся, Валек? — спросил Терпухин на следующее утро после возвращения из Ростова. — Не поедешь ты на задание ни под каким предлогом! Это чрезвычайно опасно.

— Ты из-за денег жмешься, да? — спросил Бузу­ев. — Не нужны мне твои деньги...

— Слушай, — сказал Терпухин, — я тебе расскажу про одну операцию. Однажды мне довелось участвовать в освобождении заложников. Террористы захватили ав­тобус с детьми. Эта операция была самая тяжелая — не в смысле боевых действий, а психологически.

— Это когда в Минводах захватили целый класс в школе? — поинтересовался Бузуев.

— Не в самих Минводах, а в пригороде. А городиш­ко маленький, весть о захвате сразу стала известна всем. Родители захваченных детей сели на машины и весь путь до аэропорта сопровождали нас. Ну и об­становочка была! И когда аэропорт перекрыла мили­ция, родители прямо за горло ментов стали брать — пустите нас к детям! Но самое интересное, что пре­ступники, которые подготовили террористический акт, оказывается, долго изучали по фильмам, как эту опе­рацию провести. Соблюли все тонкости...

— Например?

— Накрыли автобус брезентом, чтобы ни снайпер, никто не мог видеть того, что творится в автобусе. Они вообще много чего придумали, потом мы долго это изуча­ли. Операция была подготовлена ими очень серьезно.

— А для чего ты мне это рассказываешь?

— Для того, чтобы убедить, что ты не готов. Тебя надо готовить год или два... Понял?

— Понял, — буркнул Бузуев.

Терпухин воспользовался услугами «летучего отря­да» майора Васнецова. Прорвавшись на территорию Чечни, они в условленное время вышли на связь со скрывающимися беглецами. Те долго не отзывались.

— Боюсь, — сказал майор Васнецов, — как бы нас самих не запеленговали. В радиоперехвате чеченцы большие мастера.

— Не обратят внимания,

у нас же код, — возразил Терпухин.

— Ну, к этому времени чеченцы могли поймать бег­лецов и вышибить из них любой код.

Операция завершилась неожиданно быстро. Бегле­цы вышли на связь, и вскоре «летучий отряд» майора Васнецова был в горах. Эльдара Хорхоева нашли в пу­стынной местности, в сарайчике, сколоченном из фа­нерных обломков. Парень был настолько обескровлен, что не мог самостоятельно передвигаться.

— Где тот человек, который вывел тебя из концла­геря?

— Он подорвался на мине, — сказал Эльдар.

— Насмерть? — спросил Терпухин.

— Нет, я еще мог идти, а он уже нет... Ступню ему оторвало, глаз выбило... Он застрелился, чтобы не по­пасть в руки преследователей. Они бы его живого за­травили собаками...

— Ты видел это собственными глазами? — спросил Терпухин.

— Да, он был моим другом. Именно он предложил мне бежать. Мы бежали, бежали, пули повсюду... Потом взрыв, мина! Я не могу вернуться в Чечню, там тюрьма, я столько страдал, — Хорхоев умолк, чтобы передох­нуть. — Он говорит, если любишь меня, — продолжил он, — убей меня, пожалуйста. Я не смог, но я дал ему пистолет, там две пули... Потом побежал, побежал, услы­шал выстрел и понял, что он мертв. Его семья... Что я им скажу? Я, Эльдар Хорхоев, должен буду сообщить о его смерти его отцу и матери... Как я посмотрю им в глаза?

— Ты поступил правильно, как настоящий му­жик, — сказал Васнецов.

Терпухин некоторое время держал Хорхоева дома, чтобы отмыть и подкормить. Чеченец отлеживался, почитывал книжки, не особо спешил встретиться с от­цом и наотрез отказался бриться, что было довольно странно.

Через пару дней Эльдар наконец изъявил желание встретиться с родными — с отцом и матерью. Терпу­хин отвел его к Полине. Заодно он поинтересовался своим делом.

— Насколько я помню, уговор был такой — деньги при доставке, — напомнил он женщине.

— Спасибо тебе большое, — сухо поблагодарила Золотарева. — Ты не знаешь радости матери, которая может увидеть свое дитя живым, а не в гробу...

— Пожалуй, ты права, это очень счастливое собы­тие, рад, что участвую в нем. Но сейчас я могу полу­чить свои пятнадцать тысяч?

— Деньги доставят тебе домой завтра.

— Нет, тогда я поеду к этому Хорхоеву сам.

— Ты должен уважать чувства отца и сына!

— Я уважаю чувства отца и сына, но ведь мы дого­ворились — пятнадцать тысяч долларов в качестве аванса и пятнадцать сразу при доставке...

— Ты выражаешься как торгаш... При доставке то­вара! Это же живой человек! — едва не раскричалась Полина.

— Слушай, Золотарева, — сурово произнес Терпу­хин, — я вернул сына отцу. Где деньги?

— Ты бесчувственный, ты не изменился, — сказала Полина.

Вскоре приехала машина с хмурым водителем. Эль­дар и Терпухин уселись в нее и приехали на окраину города. Особняк, в котором проживал Хорхоев, усилен­но охранялся, правда, не милицией, а каким-то охран­ным бюро.