Атаманщина
Шрифт:
К этому времени Балахович и Савинков заключили союз с Белорусским политическим комитетом (БПК). Военные силы БПК — партизанские отряды «Зеленого дуба»[63] во главе с их атаманом Деркачом (В. Адамовичем) переходили в распоряжение Балаховича. А сам бацька решил бороться уже не за власть Всероссийского Учредительного собрания, а за независимость Белоруссии. В эти дни он, неожиданно став «чистым» белорусом, провозгласил себя вождем белорусов, «начальником» будущего Белорусского государства и главкомом армии Белоруссии (в состав этой армии вошла НДА и отряды «Зеленого дуба»). В ноябре 1920 года в ряде газет была опубликована телеграмма лидеров БПК Б. Адамовича, П. Алексюка, И. Сенькевича с призывом к Балаховичу, «который является сыном нашего народа», — освободить Белоруссию от большевиков. Возможно, что Борис
Но атаман выбрал новую, безумную авантюру. Подстрекаемый Борисом Савинковым, Балахович направил свои части на Белоруссию, занятую Красной армией. Он мечтал поднять широкое крестьянское восстание, привлечь повстанцев в свою «армию» и захватить власть в Белоруссии. Варшавский корреспондент газеты «Таймс» еще до начала похода на Мозырь отмечал, что задача, поставленная перед Балаховичем, огромна, а препятствия, которые необходимо преодолеть, — «неимоверные».
Начало «освободительного похода» Булах-Балаховича в Полесье оказалось полной неожиданностью для большевиков. В то же время в сентябре–ноябре 1920 года среди населения Полесья циркулировали слухи, распространяемые агентами савинковского «Союза защиты родины и свободы», о скором походе Народной армии против Советов.
6 ноября 1920-го НДА (12 тысяч штыков и сабель) развернула наступление на восток, по обеим берегам Припяти. В полосе наступления балаховцев находилось незначительное количество советских войск, а резервы Красной армии были сконцентрированы далеко от полесского театра военных действий. Главные силы бацьки наступали вдоль правого берега Припяти. 1-я «дивизия смерти» полковника Матвеева повела наступление вдоль Припяти, в направлении на Туров–Скрыхалов–Мозырь–Речица–Гомель. «Дивизию смерти», ядро которой составляли бывшие строевые солдаты и офицеры армии Юденича, поддерживала кавалерийская дивизия генерала Ярославцева, сформированная в августе 1920 года около белорусского Кобрина.
2-я пехотная дивизия балаховцев под командованием полковника Микоши из Люблина развернула наступление на Жлобин, 3-я дивизия наступала на Овруч. Их костяк составляли бывшие пленные красноармейцы и дезертиры, выходцы из польской и белорусской мелкопоместной шляхты, крестьяне-старообрядцы.
9 ноября 1920 года кавалерийская дивизия полковника С. Павловского[64] разбила соединения крестьян под Романовкой. 6 ноября отряды Булах-Балаховича вошли в Туров. 8 ноября основные силы балаховцев достигли Петрикова и завязали ожесточенные бои на его подступах. Два советских полка 16-й армии Западного фронта, защищавшие Петриков, были обескровлены и не смогли оказать продолжительного сопротивления. Вскоре балаховцы взяли Хомички, Прудок, Скрыгалов.
На левом фланге армии Балаховича наступали отряды «Зеленого дуба», на правом фланге атаман Искра выдвигался на Овруч–Чернобыль. Неожиданность наступления Балаховича и вспыхнувшее против большевиков в Белоруссии Слуцкое восстание[65] обеспечили недельный успех для наступающей НДА. В то же время между слуцкими повстанцами и людьми Балаховича сложились напряженные отношения, обе стороны рассматривали друг друга как врагов.
10 ноября 1920 года, разбив 10-ю дивизию красных, Балахович неожиданным ударом захватил городки Мозырь и Калинковичи. Во время Мозырьской операции балаховцы взяли в плен около 800 бойцов Красной армии. Из 500 красноармейцев, изъявивших желание сражаться под руководством Балаховича, был сформировав Мозырьский полк НДА.
В Том же ноябре 1920-го Булах-Балахович объявил свою политическую программу, целью которой являлось образование независимой Белорусской республики, которая должна была включить полосу от Речицы до Мозыря и от Гродно до Смоленска. Еще 7 ноября в Турове Балахович торжественно передал власть на занятых территориях Белорусскому политическому комитету. Когда бацька 12 ноября прибыл в Мозырь, члены БПК устроили ему пышную торжественную встречу с красно-белыми национальными белорусскими флагами, провозгласив захват НДА Мозыря «началом государственного строительства Белоруси», а сам БПК — «высшим государственным органом республики». Мозырь был объявлен столицей Белорусской Народной Республики.
После
Члены БПК предложили Балаховичу стать по примеру Пилсудского «начальником белорусского государства», передали в его подчинение вооруженные отряды «Зеленого дуба». В Мозыре бацька объявил о роспуске правительства Белорусской Народной Республики (БНР) Вацлава Ластовского в Каунасе (литовской ориентации), правительства Антона Луцкевича в Варшаве и советского правительства БССР Александра Червякова в Минске. Балахович назвал себя главнокомандующим всех белорусских вооруженных сил и назначил премьер-министром новой Белоруссии Павла Алексюка. Следующим шагом должны были стать формирование гражданской администрации, разработка конституции Белоруссии, конфискация крупной помещичьей собственности и передача земли крестьянам, подписание союза с Польшей и Антантой.
14 ноября 1920 года Балахович издал приказ о создании Белорусской народной армии (БНА). 14–17 ноября он формировал свою ставку в Мозыре, здесь же находился офицер для связи от польского штаба, заседали члены нового Белорусского правительства под руководством Адамовича. НДА была объявлена только частью БНА, и поэтому бацька передал командование ею своему брату, генералу Юзефу Булах-Балаховичу. 16 ноября между Балаховичем, Савинковым и лидерами БПК был подписан договор, по которому форма интеграции между Россией и Белоруссией в будущем должна была быть определена «соглашением между Учредительными собраниями русским и белорусским или правительствами, этими собраниями установленными».
Савинков писал: «Балаховцы были люди отчаянные, храбрые до предела, лихие и предприимчивые. Если бы это были при всем том честные люди, не грабившие евреев и не устраивающие погромов, балаховская дивизия была бы образцовым партизанским отрядом». Нужно отметить, что Балахович стремился не отбирать у местных крестьян продукты, лошадей, а менять их на имущество, отобранное у евреев или реквизированное на государственных и военных складах.
Безусловно, в отрядах Балаховича были сильны антисемитские настроения, что часто приводило к погромам в белорусских местечках. Борис Савинков отмечал, что балаховцы «в христианском доме ничего пальцем не тронут, крестьянину в деревне денег дадут, а еврея ограбят». При подходе к местечкам НДА еврейское население дрожало от страха, а белорусские крестьяне из окрестных сел съезжались в местечки, чтобы принять участие в погроме. В то же время Балахович стремился минимизировать погромы, издавая «противопогромные» приказы. При подготовке операции в Полесье он представлял себя борцом за свободу и независимость белорусского народа, противником пролития невинной крови и погромов, подчеркивал свое расположение к еврейскому населению. Бацько издавал воззвания, призывавшие евреев помочь в борьбе с большевизмом и гарантировавшие им равноправие в будущем независимом белорусском государстве. Во время захвата Мозыря еврейский отряд прапорщика Цейтлина в 80 человек должен был войти в город и охранять еврейские лавки, но он запоздал, чем развязал руки погромщикам.
«Долой комиссаров, смерть евреям!» — этот лозунг был на слуху в среде балаховцев. «Крестьянский генерал» использовал антисемитизм польских и белогвардейских офицеров, бытовой антисемитизм крестьян черты оседлости. В конце 1920-го польский военный прокурор полковник Лисовский, расследовавший жалобы на действия балаховцев, составил информацию на НДА: «Армия Балаховича представляет собой банду разбойников, которая переправляет награбленное золото. Чтобы занять какой-нибудь город, посылается армия, солдаты которой грабят и убивают. И лишь только после многочисленных погромов, два дня спустя, приезжает Балахович со своим штабом. После грабежа начинается пьянка. Некоторые солдаты откровенно признаются, что вступили в армию только с целью скопить деньги. Что касается Балаховича, он позволяет грабить и говорит: «Им только и остается, что грабить, иначе они отказались бы продвигаться вперед»... Каждый офицер, вступающий в армию Балаховича, обливает себя грязью, которую ничем нельзя смыть».