Атаманская памятка

Краснов Петр Николаевич

В час дня приехал Наследник Цесаревич. Он поздоровался с войсками и благодарил полк за службу в походе.

Потом полк тронулся и стал въезжать в ворота. У самой арки в ложе сидела Государыня Цесаревна, Великая Княгиня Мария Павловна и Великие Князья и Княгини.

Георгиевские кавалеры были вызваны перед полком. Народ кричал «ура!», кидал цветы и букеты. Наследница Цесаревна удостоила каждого казачьего офицера лавровым венком за охранение Ее Августейшего Супруга во время войны.

Третьи дивизионы ожидали своих товарищей за аркой. Полк через толпы народа прошел по Обуховскому пр., по Загородному, Владимирской ул. и Невскому проспекту в казармы.

Жители этих улиц

бежали подле лошадей, входили в ряды. Какой-то мужичок в оборванной одежде совал генералу Мартынову четыре рубля, быть может, последние у него, и просил купить казакам водочки — «а то, чай, устали, родимые мои, мученики Христовы».

Духовенство Владимирской церкви встретило полк в полном облачении с хоругвями и крестами. При колокольном звоне полк был окроплен святой водой. У Крестовоздвиженской церкви, в Ямской слободе (на Лиговке), казаки тоже были встречены духовенством и прихожанами. Здесь казаков помнили еще как прихожан этой церкви. Им поднесли хлеб-соль и серебряную хоругвь.

Ни дождь, ни грязь, ни слякоть, ни холодный порывистый ветер не могли удержать народ. Все и вся бежали навстречу к своим героям казакам.

С музыкою и песнями вошел наш полк в казармы.

Поход был кончен. Начиналась мирная, покойная, полная житейских мелочей казарменная жизнь.

Наш полк стал старой гвардией. Герои Садино, Карагасанкиоя и Соленика не были забыты. Но много нужно было работы и по строю и обучению казаков, много работы хозяйственной части полка, чтобы оказаться достойными этой великой Царской Милости.

Во главе полка стоял Свиты Его Величества генерал-майор Андрей Дмитриевич Мартынов. С неутомимою энергией принялся он за благоустройство полка. Казачьи казармы были красивы только снаружи. Внутри все было старо, неудобно, несогласно со временем. В конюшнях и эскадронах не было воды. Лошадей поили из Обводного канала, из него же брали воду для питья и приготовления пищи. Большое число людей отвлекалось для возки воды, разнося, ее разливали по ступеням, и зимой лестницы были покрыты льдом. Умывальных комнат не было, и казаки умывались, где придется, а иной нерадивый по целым дням и совсем не умывался. Не было мастерских, и портные, шорники, оружейники и плотники работали в эскадронах. Офицеры не имели ни собрания, ни библиотеки… Неутомимо добивался новых построек, расширения казарменных помещений генерал Мартынов. При нем устроен был водопровод, умывальные комнаты и кубы для чая в эскадронах, он же отвел помещение под офицерское собрание и библиотеку. При нем же выстроены мастерские.

Нелегка была казачья служба после похода. Ночные разъезды изнуряли казаков. Только хорошая пища да теплая одежда поддерживали их здоровье; а постоянная забота начальства о благоустройстве жизни в казармах давала станичникам силы к работе в полку.

ГЛАВА XXIX. Тяжелые дни полицейской службы

Покушение на жизнь Государя Императора. — Привлечение казаков к полицейской службе. — Злодеяние 1 марта 1881 года. — Вызов казаков ко дворцу. — Разъезды. — Участие в погребении Императора Александра П. — Перемена формы. — Участие при короновании Императора Александра III.

После борьбы с врагом внешним — турками, полку нашему немало пришлось поработать и послужить во время тяжелой борьбы с врагом внутренним.

В России, в самом центре ее, в Петербурге, появились мятежники. Тайно собирались они в различных местах и сговаривались, как подорвать величие России, унизить ее в глазах всего света, завести в ней бунты и мятежи. Были среди них люди, думавшие

путем убийств возвыситься, были и просто темные, заблудшие люди, не понимавшие всей мерзости и ужаса своих поступков. Их было много. Каждый день полиция открывала новые шайки и все-таки не могла переловить всех. Дерзость их доходила до того, что они на людных улицах нападали на генералов и, убив их, безнаказанно убегали на санях. Пешая полиция ничего не могла сделать в защиту жителей.

Наконец, дерзость их дошла до такой степени, что они посягнули на Священную Особу Государя Императора. 9 апреля 1879 года один из злоумышленников выстрелил в Государя во время утренней Его прогулки. Ужас охватил всю столицу. Государь не был в безопасности среди своих подданных. Столица была объявлена на военном положении. Гвардейские казаки и Учебный эскадрон были призваны охранять порядок и неприкосновенность лиц, приближенных к Государю. Ежедневно два эскадрона уходили на дежурство. Один занимал манеж Берейторской школы (нынешний Л.
– Гв. Уральской казачьей сотни), другой стоял в Адмиралтействе. Два казака без пик при револьверах командировались в конвой к временно командующему войсками генерал-адъютанту Гурко. Измены, мятежа и насилия можно было ожидать везде. Для охранения Министра Внутренних Дел назначался такой же конвой, разъезды по городу были усилены. Недалеко от Петербурга, в Новой Ладоге, в это время углубляли большой канал. Там были собраны десятки тысяч рабочих. Для наблюдения порядка среди них туда был командирован от атаманского полка ротмистр фон-Нольде со вторым эскадроном. Один полуэскадрон стоял на траве, другой занимал пикеты и разъезды на местах работы.

В это смутное время наш дивизион совсем не ходил в лагерь. Остававшийся в Петербурге 1-й эскадрон нес ответственную полицейско-разъездную службу. Целыми днями и ночами люди были вне казарм. Лошади разбивали ноги о булыжную мостовую, мокли и мерзли без навесов на полицейских дворах. Только с 1880 года при участках завели конюшни для казачьих лошадей.

Но, несмотря на все меры, принятые к охранению порядка и доставлению безопасности Государю, злоумышленники 5 февраля 1880 года устроили подкоп под здание караула Зимнего Дворца, надеясь разрушить Дворцовую Столовую, где собиралась в это время Царская Семья. Господь не допустил совершиться этому страшному злодеянию. Гауптвахта была разрушена, верный долгу своему караул Л.-Гв. Финляндского полка перебит, но взрыв не разрушил столовой: Бог хранил Царя.

В это лето наш дивизион вышел в лагерь на свои старые стоянки в деревнях Паюла, Таликола, Нурколово и Пелгола, а Лейб-Казачий дивизион и прикомандированные к. Л.-Гв. Сводно-Казачьему полку две сотни Донского № 19 полка заняли полицейские посты и разъезды.

1 марта 1881 года совершилось неслыханное злодеяние. Негодяи подстерегли Государя, когда он возвращался с развода из Михайловского манежа, и на углу Екатерининского канала и Инженерной улицы бросили под Царскую карету разрывной снаряд: Государь был смертельно ранен и по привезении в Зимний Дворец тихо в Бозе почил.

Последними атаманцами, имевшими счастье представляться Государю Императору, были поручик Никулин, унтер-офицер 2-го эскадрона Климачкин и казак того же эскадрона Чурилин, бывшие в этот день на разводе.

Вечером 1-го марта Сводно-Казачий полк был вызван по тревоге к Зимнему дворцу. У дворца стояла громадная толпа народа. Но это были не злоумышленники и мятежники, а подавленные скорбью жители города Петербурга. Они собрались узнать о положении обожаемого Государя и проклятиями осыпать негодяев, посягнувших на жизнь того, кто освободил миллионы русских крепостных крестьян.