Атаманыч
Шрифт:
— Сон не одолевает? — спросил лейтенант Мишу.
— Ничего, справляюсь…
Лейтенант прилег рядом с мальчиком.
Вдруг Скворцов тронул его за ногу. Остапов быстро и бесшумно повернулся и стал смотреть в ту сторону, куда показывал Скворцов.
Кусты и деревья сливались в одну непроглядную темную массу. Послышались осторожные шаги. Кто-то шел с нашей стороны к границе. Потом лейтенант различил почти сливающиеся с деревьями три темные человеческие фигуры.
Люди
Там были еще три пары наших разведчиков. «Они, конечно, задержат неизвестных, — подумал лейтенант. — Однако на всякий случай надо отрезать путь к границе».
— За мной! — приказал лейтенант.
Скворцов и Атаманыч с автоматами наперевес побежали за Остаповым.
Но до того как они настигли неизвестных, те уже были окружены и обезоружены другими разведчиками.
В темноте можно было различить, что задержанные одеты в советскую солдатскую форму, лица у них вроде японские, а может быть, это и нивхи.
— Кто такие? — спросил Остапов.
Задержанные молчали.
— Мы уж спрашивали их, товарищ лейтенант, — сказал старшина. — Молчат, как будто русского языка не понимают.
Остапов ткнул рукой в грудь одного из неизвестных:
— Кто ты такой? Как тебя зовут?
— Павэл, — тихо ответил тот.
— А тебя? — повернулся лейтенант ко второму.
— Иван.
— А тебя?
— Пийэтр.
— Куда вы идете?
Все трое молчали.
— Ну вот что, Павэл, Иван и Пийэтр, — сказал лейтенант Остапов, — мне здесь некогда играть с вами в молчанку. Пойдете в штаб. Там разберутся. Старшина!
— Слушаю, товарищ лейтенант.
— Возьми троих бойцов, доставишь задержанных в штаб.
— Есть.
На границе снова наступила тишина.
Глава двенадцатая. Праздничный вечер в школе
Шестого ноября, под самый праздник двадцать седьмой годовщины Великой Октябрьской революции, подполковник Урманов вызвал Атаманыча в штаб.
— Вот, Миша, я получил письмо. Оно касается тебя, — сказал подполковник и протянул мальчику конверт. — Читай.
Миша достал из конверта сложенный вдвое тетрадный листок.
«Уважаемый товарищ подполковник! — читал Миша. — Это письмо шлет Вам пионерский отряд Онорской школы».
Дальше в письме говорилось о том, что пионеры Онорской школы хотят пригласить Мишу Ковальчука в школу на праздничный вечер и просят подполковника отпустить его из части на 7 Ноября.
Увидев, что Миша кончил читать письмо, Урманов спросил:
— Ты хочешь поехать в школу на вечер?
— Хочу.
—
— Понятно! — весело ответил Миша. — Есть передать привет и поздравления.
— Ну ладно, — улыбнулся подполковник, — иди отдыхай. Завтра тебе рано вставать.
На следующее утро Миша проснулся задолго до подъема. Все еще спали. В окно было видно ясное голубое небо, полуоблетевший, но кое-где еще зеленый лес.
Миша стал думать о предстоящей встрече со школьными друзьями. Перед ним вставали знакомые картины: Онор, школа…
Он представил себе школьный зал и себя на сцене. Что же он скажет учителям и ребятам?
— Здравствуйте, дорогие учителя и учащиеся Онорской школы! — с выражением, торжественно сказал он. — Поздравляю вас… Нет! Передаю вам привет!.. А может быть, все-таки сначала поздравить?
Миша задумался. Потом он достал из тумбочки тетрадку, карандаш и решил прежде написать свое сегодняшнее выступление, чтобы в нужную минуту не сбиться и ничего не забыть.
«Дорогие учителя и учащиеся Онорской школы…» — писал Миша.
Он написал и про привет, и про поздравление, перечитал написанное и остался доволен им.
Миша вырвал из тетради исписанный листок и убрал его в карман гимнастерки.
Было еще рано, ему снова захотелось спать, и он снова закрыл глаза.
— Спишь еще? — вдруг услышал Миша.
Преодолевая сон, он откинул одеяло, сел на кровати, раскрыл слипавшиеся глаза и увидел перед собой сержанта Кандалина.
— Он хочет в запас, на завтра, выспаться, — засмеялся солдат — сосед Миши по койке.
— Да нет, я не сплю, товарищ сержант… — смущенно проговорил мальчик. — Так просто лежал, думал…
— Ладно, ладно, сегодня праздник — можно и поспать, — похлопал Мишу по плечу Кандалин. — Только нам спать некогда, пора в дорогу. Праздник-то не ждет: долго идет, быстро уходит.
После завтрака Кандалин и Атаманыч, оседлав лошадей, тронулись в путь.
Дорога им предстояла длинная и трудная — через лес, через сопки. В некоторых местах тропинка шла по крутому обрыву над пропастью, глянешь вниз — и дна не видать. Несколько раз придется перебираться через речки и перевалы по узким, подвешенным на стальном тросе мосткам. Идешь по такому мосту, а он качается, как качели, даже сердце замирает.
Но вот уже все трудные переходы позади, Атаманыч и Кандалин спустились с последней сопки к речке Таляке.