Атаульф и другие, Готский для всех
Шрифт:
– А отчего бы это ей протухнуть?
– Агигульф спрашивает.
– Отчего же убоина протухает?
– ответствовал дед.
– От того и протухла.
– И добавил: - Нам чужого не надо. Хвала богам, своего хватает.
– А кто птицу-то мою забил?
– Агигульф-сосед спрашивает.
– Твои и забили, - дед отвечает.
Сосед наш рассердился и кричать было начал, что, видать, шутники нашлись попользоваться слабоумием дочери и зятя его. Небось, Агигульфа (дяди нашего), шута горохового, с дружком его Валамиром рук дело.
На что дед сурово сказал ему, что сын его Агигульф с Валамиром сейчас
Тут Фрумо вдруг встрепенулась и кричать начала, что курочки она хочет, курочки. Но дедушка Рагнарис на дурочку цыкнул и гаркнул ей, что, дескать, муженьку ее полоумному своих кур резать не даст.
Отец наш Тарасмунд сказал Агигульфу-соседу:
– Ахма, видать, последнего ума лишился, как ты уехал. Пир устроить хотел. Гостей каких-то ждал. Не понравились нам разговоры про гостей этих. Ахма - блаженный; вдруг ему видение было? Хорошо бы Одвульф Гупту из соседнего села привел. Гупта святой. Может быть, отвадил бы Гупта беду. Ибо идет беда, по всему видно. Вот и Ахма помирает.
– Отчего он помирает?
– спросил Агигульф-сосед. Видно было, что больше из вежливости спросил, ибо очень зол был на Ахму из-за перебитой птицы и пса изведенного.
Отец объяснил, что, как видно, птиц и пса зарубив, на свинью Ахма покусился. Потому так решил, что подранена свинья была. Свинья за себя постоять сумела, не курица все-таки, зверь серьезный. Видать, толкнула дурака рылом, он на меч и напоролся. Хорошо еще, что выбраться сумел, хоть не заела его свинья, пока беспомощный был...
Тут дедушка Рагнарис, мысли Агигульфа-соседа прочитав, заговорил громким голосом, что наша семья платить за перебитую птицу не будет, ибо Ахма выполнял волю его дочери, которая курочку потребовала. И для нашей семьи Ахма - отрезанный ломоть, ибо Агигульф-сосед, взяв его в зятья, стал ему нынче вместо отца. А что Ахма здесь лежит, то по родственному приветили их с Фрумо, желая хозяйство Агигульфа-соседа от разорения уберечь. Ибо два дурака много не нахозяйничают.
Агигульф-сосед уперся. И раньше доводилось ему оставлять молодых без пригляду; отчего же раньше ничего подобного не случалось? Отчего в одночасье оба последнего ума лишились?
На это отец наш Тарасмунд отвечал: видать, на то воля Бога Единого. Захотел - дал ума, захотел - отобрал.
Дедушка Рагнарис носом шумно засопел, но опровергать не стал.
Нам с братом скоро надоело слушать, как Агигульф-сосед с дедушкой из-за каждой курицы препирается, и мы ушли. Времени прошло немало, прежде чем те договорились между собой. Агигульф-сосед свою дочь Фрумо домой забрал вместе с ее "богатырем"; Ахма же помирать в нашем доме остался. По всему видать было, что не жилец Ахма на этом свете. Так отец наш говорил матери нашей, Гизеле.
Мы с братом были недовольны, что Ахма в нашем доме остался, потому что от его раны очень сильно воняло. А еще стонал он целыми днями, так что жутко делалось. Хорошо еще, что мы на сеновале спали. Отец наш Тарасмунд и Гизела, мать наша, к годье ходили. Но годья сказал, что все в руках Бога Единого. Ежели замыслил Бог Единый Ахму прибрать, значит, приберет и нечего надоедать Ему своими просьбами. Но он утешил
Сестрам нашим, Сванхильде и Галесвинте, любопытно было смотреть, как Ахма помирает. Они хотели поглядеть, кто за Ахмой придет: бесы или ангелы. Годья говорил во время чумы, что часто видел, как души грешных людей бесы крючьями утаскивают из тела. Они спорили между собой. Сванхильда говорила, что Ахма напакостил много в жизни и что бесы непременно придут за ним. Галесвинта же говорила, что Ахма блаженный и что за ним придут ангелы.
Что дедушка Рагнарис обо всем этом думал, никто не знал. Отец раз заикнулся, что годью бы надо к Ахме позвать, но дедушка запретил. Он Ахму нарочно возле своих богов положить велел. Так он рек: "Только от богов может прийти и исцеление тела, и просветление ума". Но дедушкины боги молчали.
Мы видели, что дедушка очень зол, потому что он нешуточно побил Ильдихо.
Агигульф-сосед такие новости привез. Задержался он потому, что Теодобада ждал. Теодобад же у аланов в становище был. В нашем селе про аланов мало что знают. Далеко становище аланское от нас. А в бурге у Теодобада аланы - частые гости. И дружинники теодобадовы многие на аланках женаты. Агигульф-сосед сказал, что видел много аланов в бурге и кое-что очень ему не понравилось.
А не понравилось ему то, что аланы очень много мяса привезли в бург и продавали его дешево. Рано они в этом году начали скот бить и слишком много забили. Агигульф, сосед наш и родич, у одного алана спросил, почему они так рано скот забивать начали, не случилось ли чего, но тот алан только и сказал Агигульфу-соседу: отец велел. Он еще у нескольких спрашивал, но никто из аланов ничего толком не объяснял. Аланы вообще народ молчаливый и мрачный, к разговорам не склонный, так что Агигульф-сосед и не удивился.
Видать, Теодобаду у их старейшин еще тяжелее приходится, если с распросами к ним поехал. Поехал же к ним Теодобад потому, что насторожила его эта неурочная мясная торговля. По всему было видно, что откочевывать аланы собираются, потому что молодняк били. Если бы они, как обычно, собирались по осени переходить на зимнее становище, то молодняк бы не били. К осени молодняк уже окрепнет, легко преодолевает перекочевку. Странно, что летом отходить затеяли.
Ждал Агигульф-сосед Теодобада в бурге, мыслями то к мясной этой торговле возвращается, то домой, к дочке беременной да полоумной, устремляется.
Наконец, приехал Теодобад. День уже к вечеру клонился, гроза была. В самую грозу, в дождь проливной, въехал в бург Теодобад с дружиной малой.
Лишь наутро смог Агигульф-сосед с ним перевидаться. Теодобад сам был как туча грозовая. Видно было, что из становища, от старейшин аланских, новых забот себе в бург привез. Видя, что недосуг военному вождю в долгие беседы вступать, Агигульф-сосед прямо спросил его: не дашь ли нам в село воинов? Ибо мало у нас воинов, чтобы в случае беды село оборонить. Теодобад же сразу сказал: не дам тебе воинов, ибо у меня и своих забот по горло. Мне, мол, воины мои все в бурге нужны. На это Агигульф-сосед возразил вождю военному: знал бы ты нашу заботу, не стал бы так легко отмахиваться.