Атлант расправил плечи. Часть III. А есть А (др. перевод)
Шрифт:
Вот та самая фраза, которую произнес Риарден:
— Она, конечно же, попытается разорить своими расценками на грузовые перевозки, но я смогу держать удар.
На самом высоком из досягаемых уступов горы виднелось слабое мерцание: отблеск звезд на волосах Джона Голта. Он стоял, глядя не на долину внизу, а на темный мир за ее пределами. Рука Дагни лежала на его плече,
Они не видели мира за горами, там были лишь пустота и безжизненные скалы, но за этой темнотой скрывался лежащий в руинах континент: дома без крыш, ржавеющие трактора, темные улицы, заброшенные рельсы. Однако вдалеке, на краю земли, ветер колыхал легкое пламя, вызывающе упорное пламя Факела Уайэтта, оно трепетало, исчезало и вспыхивало снова, его невозможно было погасить.
Казалось, оно напряженно ждет тех слов, которые Джон Голт должен был теперь произнести.
— Путь расчищен, — сказал Голт. — Мы возвращаемся в мир.
Он поднял руку и начертал в пространстве над разоренной землей символ доллара.
Об авторе
Моя частная жизнь есть квинтэссенция моих романов; мое отношение к творчеству выражается фразой: «И я это всерьез». Я всегда жила в соответствии с той философией, которую представляю в своих книгах, — она определяла мои поступки и действия моих персонажей. Конкретика в романах разная, абстракции одни и те же.
В девятилетнем возрасте я решила стать писательницей, и все, что делала, было посвящено этой цели. Я американка по выбору и убеждению. Я родилась в Европе, но приехала в Америку, потому что эта страна была основана на моральных принципах, созвучных моим, и была единственной страной, где писатель чувствует себя свободным. Я приехала сюда одна, окончив европейский университет. Я пережила тяжелые времена, зарабатывая на жизнь случайными работами, пока не смогла добиться финансового успеха литературным трудом. Никто не помогал мне, и я никогда не считала,
В университете основным моим предметом была история, предметом особого интереса — философия; первая давала знания о человеческом прошлом для будущего писательства; вторая помогла достичь объективного определения ценностей. Я обнаружила, что первую можно выучить, но вторую нужно создать самой.
Насколько себя помню, я всегда была последователем той философии, которой верна и теперь. За годы я выучила многое и расширила свое познание о частностях, характерных проблемах, определениях, приложениях — и намерена расширять его дальше — но никогда не меняла своих принципов. Моя философская концепция основана на представлении о человеке как героическом существе, нравственно оправданной целью жизни которого является собственное счастье, самой благородной деятельностью — созидательный труд, а бесспорным абсолютом — разум.
Единственным философом, долг перед которым я могу признать, является Аристотель. Я категорически не согласна со многими аспектами его философии, но его определение законов логики и методов человеческого познания фундаментальны для культуры, потому некоторые разночтения несущественны. Я отдаю ему должное в заглавиях трех частей романа «Атлант расправил плечи».
Я знала, какие черты характера хочу найти в мужчине. Я встретила такого мужчину, мы состоим в браке двадцать восемь лет. Моя признательность ему отразилась в посвящении. Его имя Фрэнк О'Коннор.
Всем читателям, которые прочли «Первоисточник» и задавали мне много вопросов о расширенном толковании изложенных в нем идей, хочу сказать, что отвечаю на их вопросы в данном романе и что «Первоисточник» был всего лишь прелюдией к роману «Атлант расправил плечи».
Надеюсь, никто не скажет мне, что людей, о каких я пишу, не существует. То, что эта книга написана и опубликована, служит доказательством того, что они есть.