Атлант расправил плечи. Книга 1
Шрифт:
— Не знаю.
— Не знаешь? Какой прок от такого вице-президента? Завтра в семь утра я должен быть у себя на заводе. Есть что-нибудь около шести?
— По-моему, первый поезд отходит в пять тридцать.
— Ты разбудишь меня, чтобы я успел на него, или прикажешь задержать поезд?
— Разбужу.
Реардэн молчал. Дэгни сидела и смотрела на него. Он выглядел усталым, когда вошел, но сейчас все признаки утомления исчезли с его лица.
— Дэгни, — сказал он вдруг изменившимся тоном, в котором слышалась озабоченность, — почему ты не захотела видеть меня в обществе?
— Я не хочу быть частью твоей… официальной жизни. Реардэн
— Когда ты последний раз была в отпуске?
— По-моему, два… нет, три года назад.
— И что ты делала?
— Поехала на месяц в горы Адирондак. Вернулась через неделю. На большее меня не хватило.
— Я брал отпуск пять лет назад. Только проводил его в Орегоне. — Он лежал на спине и смотрел в потолок. — Дэгни, давай возьмем отпуск и проведем его вместе. Сядем в мою машину и махнем куда-нибудь на несколько недель, поедем куда глаза глядят, но проселочными дорогами, туда, где нас никто не знает. Не оставим адреса, не будем читать газет, забудем о том, что существуют телефоны, — полностью отрешимся от официальной жизни.
Дэгни встала, подошла к кушетке и, заслонив собой свет лампы, посмотрела на него. Ей не хотелось, чтобы он видел ее лицо; она с трудом сдерживала улыбку.
— Ты же сможешь взять пару недель отпуска? — спросил Реардэн. — Все наладилось и идет своим чередом. Можно не волноваться. Другой такой возможности в ближайшие три года у нас не будет.
— Хорошо, Хэнк, — сказала Дэгни, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойней.
— Ты согласна?
— Когда ты хочешь выехать?
— В понедельник утром,
— Хорошо.
Дэгни повернулась, собираясь отойти от него. Реардэн схватил ее за запястье и притянул к себе. Она упала на него сверху. Он целовал ее, запустив одну руку ей в волосы, а другую под блузку, лаская ее, опускаясь от плеч к талии, к ногам.
— И ты еще спрашиваешь, нуждаюсь ли я в тебе!.. — прошептала Дэгни.
Она отстранилась от него и поднялась с кушетки, отбросив назад упавшие на лицо волосы. Реардэн лежал неподвижно и, прищурившись, смотрел на нее. В его глазах блестели яркие огоньки необыкновенного интереса — пристального и слегка насмешливого. Дэгни взглянула вниз: бретельки бюстгальтера разорвались, и он свисал от плеча к талии. Реардэн лежал и смотрел на ее грудь, видневшуюся под прозрачной тканью блузки. Она подняла руку, чтобы поправить бюстгальтер, но Реардэн легонько шлепнул ее по ладони. Дэгни понимающе и насмешливо улыбнулась. Она нарочито медленно прошла через комнату и, опершись руками о стол и отведя назад плечи, чуть склонилась вперед. Ему так нравился этот контраст — строгость одежды и полуобнаженное тело, серьезный железнодорожный руководитель и женщина, которая принадлежит ему.
Реардэн выпрямился. Он сел, скрестив и вытянув вперед ноги, сунув руки в карманы, и смотрел на нее взглядом человека, оценивающего свою собственность.
— Вы сказали, что хотите построить трансконтинентальную железную дорогу из металла Реардэна, госпожа вице-президент? — спросил он. — А что, если я вам его не дам? Сейчас я могу выбирать клиентов и назначать любую цену, какую только захочу. Если бы это было год назад, я бы потребовал, чтобы ты спала со мной в обмен на мой металл.
— Жаль, что ты этого не сделал.
— А ты бы согласилась?
— Конечно.
— В качестве сделки?
— Если бы покупателем был ты. Тебе бы это понравилось, правда?
— А
— Да… — прошептала она.
Он подошел к ней, схватил за плечи и сквозь тонкую ткань блузки прижался губами к ее груди.
Затем, продолжая держать Дэгни за плечи, молча посмотрел на нее.
— Что ты сделала с браслетом? — наконец спросил он. Они никогда раньше не затрагивали эту тему. Дэгни пришлось выдержать паузу, чтобы ее голос прозвучал ровно и спокойно:
— Он у меня.
— Я хочу, чтобы ты носила его.
— Если кто-нибудь догадается, тебе будет гораздо хуже, чем мне.
— Носи его.
Дэгни достала браслет из его металла и молча протянула Реардэну, глядя ему в глаза. На ее ладони, поблескивая, лежал зеленовато-голубой браслет. Не отводя глаз, Реардэн застегнул браслет на ее запястье. Когда замочек застежки клацнул в его пальцах, Дэгни наклонилась и поцеловала его рук)
* * *
Земля убегала под капот автомобиля. Разматывавшаяся среди холмов Висконсина автострада была единственным свидетельством труда человека, непрочной нитью, протянувшейся через море низкого кустарника, травы и деревьев. Это море расстилалось вокруг, играя желтыми и оранжевыми красками, временами вспыхивая ярко-красными полосками на склонах холмов и остатками зелени в ложбинах, простиравшихся под нависавшим сверху чисто-голубым небом. Среди этих открыточных красок капот автомобиля, в котором, поблескивая солнечными лучами, отражалось осеннее небо, напоминал произведение ювелирного искусства.
Дэгни сидела у окна, вытянув ноги вперед. Ей нравилось удобное широкое сиденье, нравилось ощущать тепло солнечных лучей на плечах. Она наслаждалась простиравшимся перед ней великолепным пейзажем.
— Что я действительно хотел бы увидеть, так это рекламный щит, — сказал Реардэн.
Дэгни рассмеялась: сам того не зная, он высказал ее мысль.
— Что продавать и кому? Нам уже час не попадается навстречу ни единого дома или машины.
— Вот это мне и не нравится. — Реардэн нахмурился и слегка наклонился вперед, ближе к рулю. — Взгляни на эту дорогу.
Длинная полоска бетона побелела, как кости, брошенные в знойной пустыне, словно солнце и снег начисто стерли следы колес, масла и бензина, лишив поверхность блеска, всегда сопутствующего автомобильному движению. Из трещин в бетоне торчала зеленая трава. Эту дорогу уже много лет не ремонтировали и не пользовались ею; но трещин было мало.
— Хорошая дорога, — сказал Реардэн. — Ее строили надолго, и у того, кто ее построил, должно быть, были веские основания предполагать, что здесь будет очень оживленное движение.
— Да… ты прав.
— Мне это не нравится.
— Мне тоже, — сказала Дэгни и улыбнулась. — Но вспомни, как часто люди жалуются, что рекламные щиты уродуют пейзаж. Что ж, вот им не обезображенная местность. Пусть любуются. — И добавила: — Я таких людей ненавижу.
Ей не нравилось беспокойство, которое она ощущала и которое еле заметно разъедало удовольствие этого дня. За последние три недели это беспокойство временами посещало ее, когда она смотрела на пейзаж, мелькавший за окошком автомобиля. Дэгни улыбнулась: капот был неподвижной точкой в поле ее зрения, под которой бежала земля; он был центром, фокусом, источником чувства безопасности в мутном расплывающемся мире… капот автомобиля у нее перед глазами и руки Реардэна на рулевом колесе… Она улыбнулась, подумав, что чувствует себя вполне удовлетворенной, ограничив свой мир этими очертаниями.