Атлантарктида
Шрифт:
– Прошу прощения, учту.
Официантка принесла заказ. Вершинина захрустела круассанами, снова поморщилась.
– Может быть, их и привезли только что, но они уже успели высохнуть.
Вербову показалось, что круассаны свежие, но возражать он не стал.
– Как кофе?
– Как сказал бы мой отец – средней паршивости, – усмехнулась Вершинина. – Я бывала в Гватемале, вот там кофе вкусный, натуральный, без обмана, хорошо прожаренный.
– По какой надобности
– По служебной, – коротко ответила девушка, не изъявляя желания вдаваться в детали. – А вы что делали в независимой Латвии?
– Отдыхал, – с улыбкой ответил Вербов.
Собеседница понимающе кивнула.
– Один?
– Я одиночка по натуре, привык быть один.
– Надо же, как мы близки по характеру. Не женаты?
– Был. А вы?
– Аналогично.
– А выглядите вы совсем…
– Девочкой, – рассмеялась Вершинина. – Не верьте ясному взору, я злая и нервная стерва. Муж так и сказал, когда уходил.
– Это он в запальчивости.
– Может быть. Мы с вами одногодки, кстати.
Вербов хотел спросить, откуда она знает его возраст, потом подумал, что сотруднице ФСБ было нетрудно найти на него досье.
– Никогда бы не подумал.
– Ёрничаете? – прищурилась она.
– Никогда! – возразил он. – Не в моём характере.
– А что в вашем? Что вы любите, чем занимаетесь в свободное время?
Вербов отложил круассан.
– Смеяться не будете?
– Обещаю.
– Я люблю кулинарить.
– Прекрасное занятие, – серьёзно сказала Инга. – Уважаю мужчин, умеющих готовить. А я вот, к сожалению, тепличное растение, не приучена, всю жизнь тороплюсь и дома бываю редко. У меня и мама, доктор экономических наук, не очень уважала это дело, в доме всё папа делал и кухней занимался.
– В принципе, я умею всё, но больше всего люблю грибные блюда и овощные. Хотя и рыбу готовлю неплохо по маминым рецептам, и мясо. Уверен, она непременно угостит нас чем-нибудь вкусненьким.
– Кем она работает? Или на пенсии уже?
– Нет, преподает математику в школе, да и отец тоже учитель, по химии.
– Местные жители или приехали?
– Нет, местные, родились в Мурманске, я тоже.
В зале начали появляться пассажиры. По одному, по двое, мужчины и реже женщины. Вошли трое – приземистый здоровяк с бритым черепом и мощными покатыми плечами и двое крупногабаритных парней в чёрных костюмах. По их поведению можно было судить, что они телохранители бритоголового, одетого в тёмно-сиреневый костюм и красную рубашку. Лицо у него было тяжёлое, складчатое, с брюзгливым вывертом толстых губ, взгляд из-под тяжёлых век не предвещал ничего хорошего.
Села
Вербов и Вершинина переглянулись.
– Большая шишка, наверно, – сказал Денис, понизив голос. – Ведёт себя как хозяин.
– Сенатор от Мурманской области, – сказала Инга.
– Вы его знаете?
– Видела однажды в столице. Бывший губернатор, бизнесмен.
– Здесь же нельзя курить.
– А ему плевать, он же сенатор.
– Можно подсказать.
– Не связывайтесь, у таких наглецов большие связи.
Бритоголовый пустил струю дыма.
К нему быстро подошёл молодой парнишка-официант.
– Извините, у нас не курят.
– Мне можно, – отмахнулся бритоголовый.
– Курить в залах аэропорта запрещено…
– Уговори таможню, – лениво глянул на второго телохранителя-блондина бритоголовый.
Парень встал, взял официанта под локоть, повёл от столика, выговаривая на ходу:
– Начальство надо знать в лицо, пацан, это Максимилиан Самойлович, сенатор, уважать надо. Ну, покурит минутку, ничего плохого не случится.
Бритоголовый затянулся, почувствовал на себя взгляды сидевшей неподалёку пары, выпустил в их сторону длинную струю дыма.
– Извини, – сказал Вербов, поднимаясь. – Терпеть ненавижу хамов!
Бритоголовый удивлённо глянул на него.
– Тебе чего?
– Вежливости не учили? – кротко сказал Вербов. – Сенатор?
Блондин оттолкнул официанта, шагнул к столику.
– Тебе чего?
– Вы прямо братья по разуму, – усмехнулся Вербов. – Вернее, по его отсутствию. Закон одинаков для всех, здесь курить нельзя. Что неясно?
Сенатор лениво затянулся ещё раз, выпустил струю вонючего дыма в лицо майора.
– Сядь на место, быдло.
В следующее мгновение сигара выскользнула из пальцев бритоголового и вонзилась ему в рот горящим концом.
Блондин кинулся на Вербова и начал оседать на пол, получив нечитаемый взглядом выпад пальцем в сонную артерию.
Бритоголовый выпучил глаза, побагровел, закашлялся, выплюнул сигару на стол.
– Ты ох…л, тварь?!
Подскочил второй телохранитель, брюнет, судорожно лапая под полой пиджака кобуру с пистолетом.
Вербов достал удостоверение полковника МВД, которым пользовался всегда на территории России в перерывах между командировками, раскрыл перед носом брюнета.
– Полковник Медведев, центральный аппарат, будем шуметь?
Брюнет замер, вытянул шею, пытаясь прочитать фамилию на обороте малиновой книжечки.