Атлантический рейс
Шрифт:
Виктор пододвигает к себе ведро с водой и опускает в него кувалду. Все с интересом следят за ним, ожидая чего-то необычного.
– Внимание! – восклицает Жаров и выдергивает рыбу из ведра.
Но что это? Вместо рыбы – большущий вздувшийся колючим пузырем шар.
– Пытаясь напугать врага, рыба заглатывает большое количество воды, – объясняет Виктор, – теперь ее и акула не рискнет проглотить.
Раздувшаяся глобусом кувалда лежит на палубе, подрагивая хвостом. Потом она выпускает изо рта струю воды и быстро вянет, как спустивший воздух резиновый мяч.
Беседа окончена. Матросы расходятся по своим местам, кок сокрушенно чешет подпеченные солнцем плечи – с них легкими и прозрачными хлопьями лезет кожа. Но вскоре он успокаивается – Торин подбрасывает
Палуба пустеет. Чисто вымытая, она ярко блестит; боцман теплохода Михаил Афанасьевич Мельченко очень любит чистоту и ревностно следит за ней. Чайки некоторое время летят за судном, а потом отстают. Они хорошо набили сегодня свои желудки и теперь могут понежиться на небольших волнах, отдохнуть до тех пор, пока властный голос голода не заставит их подняться на крыло.
Голос голода отрывает и меня от моих интересных занятий. Я откладываю в сторону марлю, ножницы, нитки, отодвигаю в сторону таз, наполненный рыбами. Каждую из них нужно тщательно отмыть от слизи, определить по определителям и затем заполнить регистрационную этикетку. На этом провощенном кусочке бумаги записываются координаты места, где была добыта рыба, глубина, дата и номер трала. Написанная тушью этикетка засовывается рыбе под жабру или в рот. Затем рыбу заворачивают в марлю и укладывают в цинковый ящик.
Но нет, дальше так работать невозможно: запах жареной рыбы заглушает едкий запах формалина. Наскоро помыв руки, я спешу в салон. А там пир горой! Повесив на шеи полотенца, чтобы утирать струящийся с лиц пот, матросы и механики дружно и весело работают челюстями, сооружая около своих тарелок высокие пирамиды из костей и рыбьих позвонков.
К вечеру, закончив разбирать коллекцию, я устраиваюсь в лабораторном кресле около стола с аквариумом, в котором сидит забавный восьминогий звереныш.
Осьминог... Сколько я ни читал рассказов, повестей и приключенческих романов, в которых упоминается море, редко кто из авторов забывал об осьминогах. Ну что это за морские приключения, если герои книги не сражаются с гигантскими отвратительными существами, если спруты не лезут на палубу судна и матросы не отсекают их щупальца ловкими ударами топора? Ox, уж эти осьминоги, достигающие в некоторых повестях десятков метров длины! Мне очень хотелось взглянуть на такого морского исполина своими глазами, но с 1957 года, с того времени, как советские суда стали работать в тропиках, ни один рыбацкий теплоход не выловил осьминога величиной более полутора метров. Не везло и мне: ни в прошлом рейсе, ни в этом гигантские существа не хотят попадаться в трал и не лезут на палубу. А если среди выловленной рыбы мы и находим осьминогов, то лишь таких, как этот, малышей.
Осьминог. Не такой уж он противный, страшный, как обычно пишут об этих животных в приключенческих романах. Он тяжело вздыхает и печально смотрит на меня своими выразительными глазами. Мы разглядываем друг друга. Днем я посадил к нему в аквариум рака-богомола. Через час от «религиозного» рака остались одни рожки да ножки – вернее, одни объеденные скорлупки. Теперь для осьминога приготовлен новый, более интересный сосед – крупный краб. Краб этот очень сердитый. Сегодня, когда мы отбирали рыб для коллекции, он так схватил меня за палец, что слезы брызнули из глаз. Посаженный в ведро с водой, краб угрожающе вращал глазами и подскакивал, размахивая тяжелыми клешнями. Возможно, он вызывал меня на бой? Но я решил: пускай-ка он лучше померяется силами с осьминогом. И краб шлепается в аквариум.
Увидев сжавшегося в упругий клубок мышц осьминога, краб высоко приподнимаясь на ногах, отбегает в сторону и затаивается в уголке. Весь его воинственный пыл пропал. Краб ушел в «глухую защиту». Он поджал под себя ноги, прикрылся клешнями и упрятал в ямки-пещерки глаза-телескопчики.
Осьминог зашевелился, еще раз тяжело вздохнул, и одно из его щупалец,
Когда взмутившийся песок улегся, глазам предстала печальная картина: осьминог, меняя все время окраску тела, потрошил краба. Его рот, вооруженный мощным черным клювом, внешне напоминающий клюв попугая, деловито копошился во внутренностях соперника...
– В лаборатории! Погасите свет! – раздается из судового динамика зычный голос штурмана.
Свет из открытой двери лаборатории мешает тем, кто стоит на вахте в ходовой рубке. Да, пора гасить свет и отправляться спать.
...Ночью сильно болела ладонь – в том месте, куда меня уколол скорпион. Пришлось ранку расчистить и засыпать стрептоцидом. Вскоре ранка затянулась, но болезненное ощущение не проходило с неделю: никогда не берите в руки этих скорпионов, скорпен и мурен! А если вам придется побывать в Японии, не ешьте рыбу «фуку», хотя это и считается признаком хорошего тона. Возьмите лучше блинчики с маслом и стакан чаю. Так будет скромнее, но надежнее. А то, кто знает, хорошо или плохо промыл рыбу повар?
ГЛАВА IV
Электрический глаз. – Поиск продолжается. – Удильщик, «морской черт» и «ангел». – Мир – на ладони. – Стреляющие «огурцы». – Встреча в устье реки Сенегал. – Китовая акула. – Что написано на чешуе?
Новый день начался в грохоте траловой лебедки: палубная команда поднялась сегодня еще затемно – что поделаешь, спать некогда. Вчерашний улов был очень разнообразным и интересным. Действительно, чего только не было в первом трале! Но почему такие хмурые лица у капитана, у бригадира, у Жарова? Да, много интересного было во вчерашнем улове, но слишком мало попалось сардины: не хватит и на один ярус. А это значит – нужно продолжать траление и искать, искать рыбу. Но как? Как обнаружишь под многометровым слоем воды, в густом фиолетовом сумраке рыбий косяк, притаившийся у грунта? Для этого каждый советский теплоход, ведущий поиск и лов рыбы, оборудован специальным прибором, который обычно устанавливается в рубке. Называется прибор эхолотом.
Совсем недавно, десяток лет назад, рыбу искали на ощупь, «чутьем». Опытные капитаны рыболовных судов, многие годы промышляющие рыбу в каком-то определенном районе моря, уже просто знали, когда и где появляются рыбьи косяки. И они вели суда на «свои», известные им места лова. Очень внимательно приходилось наблюдать и за морскими птицами, животными. Следить, где кружатся над водой чайки, – может, рыба там? Куда спешит стадо дельфинов – ведь они тоже рыщут по морю в поиске рыбьих косяков.
На присутствие или отсутствие рыбы могли указать и мелкие жирные рачки-калянусы или плавающие в воде водоросли феоцистис. Если вода имеет красный цвет – значит, и здесь можно ожидать хорошего улова. Ведь красный цвет придает воде калянус, которым питаются многие стайные рыбы. А вот если поверхность воды окрашена в буро-зеленый цвет, то есть если происходит массовое размножение одноклеточной планктонной водоросли феоцистис, лучше здесь и не забрасывать сетей – рыба избегает таких мест.