Атлантида. Часть 2: Радуга
Шрифт:
Борода занимался тем, чем и всю жизнь: ковал. Меня ждали полчаса о том, как кузнецы желтых продолжают изучать мариний, как находят все новые и новые техники обработки, дающие совершенно разные результаты.
Вадик предпочел отмолчаться: он и так был не слишком разговорчив, а сейчас, видимо, выполнял какое-то особое поручение Василия. Химия в стае желтых всегда была отчасти закрытой темой.
Когда пришло время расходиться, и я поднялся, чтобы идти к голубым, Яшма предложила проводить. Я не отказался.
– Ты неважно выглядишь в последнее время, - сказала она скорее с укором, чем с заботой.
– А ты, кажется,
Яшма выглядела как никогда лучше. Да, заметно похудела, но все равно работала за четверых и, кажется, была счастлива. Проблемы миналии ее почти не трогали: она редко видела кого-то, кроме зеленых и желтых. По крайней мере, я так думал.
– Что? Пф! От меня прежней не осталось и следа! Ты посмотри на это!
– она напряла руку, указывая на бицепс, потом повернулась спиной. Кожа обтянула тугие узловатые мышцы, словно они были продолжением скелета. Но чтобы различить их тени сквозь полосы, требовалось усилие.
– На арене на меня не поставил бы даже самый отчаянный! Хотя сил у меня не убавилось, форму мне поддерживать некогда, я вся сдулась...
– она тряхнула головой.
– Работа с миналией - не то что на арене, да и есть правильно я не успеваю. Но я рада, что занимаюсь этим.
– Я слышал, ты подружилась с Барракудой.
– Она пристала ко мне после суда и с тех пор приходит иногда, - она пожала плечами.
– Похоже, что подружились.
– Ясно...
– А вот ты забыл про всех своих друзей за этот месяц, - сказала она.
– Ты ни с кем не общаешься и ходишь мрачнее смерти. Это неправильно. Я не считаю себя вправе лезть к тебе в душу после всего... но ведь раньше мы часто говорили.
– Раньше люди не вымирали из-за того, что наш остров сгнивает заживо, - процедил я.
– Вы... вы все как будто не видите этого.
– Ты сам взвалил на себя это, - Яшма нахмурилась.
– Об этом я и пытаюсь сказать. Не слишком ли много ты тянешь на свои тощие плечи? Ты изводишь себя с миналией, потом идешь забирать трупы, возишься с пьяницами, сидишь в шатре совета... Эта работа для четверых. С чего ты взял, что необходим везде?
– Что?...
– я остановился.
– По-твоему, мне стоит пожалеть себя и начать побольше выпивать у костра, пока люди вокруг роют могилы!?
– Так я и делаю, - Яшма вздернула подбородок и сложила руки на груди.
– Ты говоришь, что заботишься о людях, но мы оба знаем, что все это значит! Только вот ты зря надрываешься: большинство из тех, о ком ты якобы печешься, с радостью прикончат тебя в угоду Солнца, как только потребуется!
– Да что ты можешь знать?...
– То, что все знают: что творится в шатре совета! Почти каждый раз вы с Солнцем не согласны, и в последнее время ты перестал понимать, что просто не можешь указывать людям вроде него, что они могут делать, а что нет! Оранжевые считают тебя виноватым во всем: им и при страже жилось прекрасно, не то что теперь. Ты был против них на суде, ты позволяешь себе унижать их вождя на совете... Ты ведь был простым посыльным! Может, ты и не знаешь, так я скажу: многие думают, что ты пытаешься занять главное место в Совете.
– У нас нет главного места!
– Оно есть. Остальные предводители заботятся о делах своих стай, и это разумно: ни у кого нет такой власти, как у Солнца. Он считает себя главным - и пусть так оно и будет, так безопаснее для всех.
–
– Может, он хочет смотреть на них, - Яшма тряхнула своей гривой.
– Он - самовлюбленный болван, который с радостью посмотрел бы, как люди умирают за одно его слово! Но тебе незачем пропадать, пытаясь сдвинуть нимб с его головы.
– Кто-то должен это сделать.
– Так почему ты!?
– Потому что я считаю, что это необходимо, и я могу это сделать!
– воскликнул я.
– В отличие от большинства здесь, я получил полное образование на Остове, я знаю историю человечества до потопа, знаю, к чему приводят вожди вроде Солнца, знаю, что такое века и тысячелетия нашего существования - это не идет ни в какое сравнение с теми жалкими сотнями лет, которые люди живут в море, прячась от природы! Сейчас мы, способные жить под новым небом, забрали Огузок, и это значит кое-что куда большее, чем просто свобода преступников от надзирателей. Это означает, что теперь у человечества есть шанс выжить. А чтобы оно выжило, люди, которые могут ходить под этим новым солнцем, должны прекратить умирать! Солнце убивает не только своих последователей, он убивает саму возможность для людей жить в этом месте через сотни и тысячи лет!
После моих слов Яшма замолчала.
Я мог бы разозлиться на нее за то, что она не думала о таких важных вещах. Но я понимал кое-что: она ведь никогда не знала о войнах между нациями, знала только о сражении между двумя смотрящими друг другу в глаза бойцами. Ее мир был привязан к простым, понятным системам, которые измерялись единицами и не существовали дольше десятка лет. Она даже представить себе не могла, какой масштаб охватывает существование человечества!
К тому же, Яшма, бесспорно, была сильным и мудрым воином, но при этом оставалась женщиной, в глубине души желавшей только одного -безопасности для всех своих близких. Ей было все равно, пока беда не касалась ее друзей.
Я не мог требовать от нее понимания, но, похоже, она приняла мои слова.
– Я хотела убедить тебя оставить эти идеи, но теперь не стану, - сказала она, когда мы уже дошли до моего дома.
– Я, похоже, успела забыть, что ты умнее меня. Ты, а не я, объединил стаи и помог им прийти к свободе. Мне следует не отговаривать тебя, а идти за тобой и помогать во всем. Теперь я хочу сказать, ты можешь рассчитывать на меня. Всегда мог.
– Я рад, что ты на моей стороне, - искренне сказал я.
– Я всегда была на твоей стороне, - отрезала она, уверенно смотря мне в глаза.
– И буду, что бы ни случилось.
Я кивнул.
Мы разошлись, и я лег спать. Несмотря на разговор, от которого меня пробила дрожь, я уснул сразу же.
Утром меня разбудили.
Я чувствовал, что не выспался, и что еще хотя бы час сна дал бы мне необходимые силы... но неизвестные продолжали настойчиво стучать в дверной проем.
Я поднялся с лежанки и обмотал вокруг бедер покрывало, приготовившись гнать в шею незваных гостей. Наверняка это были вчерашние желтый с зеленым!