Атлас новых профессий 3.0
Шрифт:
Медицина
Ника открыла глаза и отпустила уши кролеробота, огляделась. Она стояла посреди просторного лобби, свет падал через широкие, во всю стену, окна. За деревянной стойкой ресепшена стояла симпатичная девушка… Погодите! Ника подошла поближе. Не девушка, андроид. Слишком белая кожа и широкие лиловые
– Педиатр направил вас к генетическому консультанту, кабинет 107, – слегка механическим голосом сказала девушка посетителям, молодой паре с коляской. – А вот и наша стажерка. Ника, проводите, пожалуйста, Людмилу и Вадима.
– Ой, я не… – замахала руками Ника, но андроид уже повернулась к монитору. Посетители выжидающе посмотрели на девушку.
– Ладно, – сказала Ника и огляделась. – Кабинет 107… Нам туда.
Они прошли по просторному коридору. Тоненькая блондинка сидела на корточках перед малышом.
– Ничего страшного не будет. Смотри! – Она поднялась и нажала на кнопку настенной панели. Перед ними возникла голограмма пищеварительного тракта. – Проглотишь конфетку с камерой, и дядя доктор здесь посмотрит, – ткнула она в кишечник.
– Извините, – обратилась к Нике встревоженная Людмила. – А зачем нам генетический консультант?
– Не лезь к девочке, Люся. Придем – узнаем, – остановил ее муж.
В кабинете генетического консультанта было на удивление уютно. Он больше напоминал гостиную, чем больничное помещение: голубые обои, светлый кожаный диван, поразительной белизны пушистый ковер на полу.
В соседнем помещении, за стеной из матового стекла, виднелась лаборатория. Люди в халатах сидели вокруг непонятного прибора: большущей колбы, подсоединенной проводами к монитору. Рядом с прибором стояли микроскопы, на экранах мерцали графики, а на стене в углу висел плакат с Бобом Марли.
Из-за широкого дубового стола поднялась миловидная женщина лет сорока.
– Людмила, Вадим, садитесь, пожалуйста. И ты, Ника, останься.
– Так чего от нас надо? – нервно спросил Вадим. – Вы генный… кто?
– Генетический консультант, – поправила врач. – У вашего ребенка тирозинемия – нарушение обмена веществ, поэтому педиатр отправил ко мне.
– Если нарушение обмена, – нахмурился Вадим, – то при чем тут гены?
– Тирозинемия – наследственное заболевание, которое приводит к патологии печени и почек. Но сейчас оно успешно лечится в детстве редактированием генома.
– Погодите, – вступила Людмила и испуганно посмотрела на малыша в коляске. – Вы что, из моего ребенка ГМО хотите сделать?
– Не переживайте, – мягко улыбнулась консультант. – Генные модификации не несут сейчас никакой опасности. Я позову специалистов, и мы вам все подробно объясним.
Она нажала на кнопку маленького наушника в ухе.
– Саша, Катя, зайдите, пожалуйста.
Постучала по клавиатуре, и на стене появилась проекция видеомонитора. На них смотрел молодой чернокожий мужчина.
– Это
Дверь лаборатории открылась, и появились парень с дредами и девушка с короткими розовыми волосами.
– А вот и ребята. Давайте обсудим план операции.
– Операции?! – одновременно воскликнули родители.
– Очень маленькой, на молекулярном уровне, – улыбнулся ИТ-генетик. Он говорил на чистом русском, но голос звучал слегка механически. Использует переводчик, догадалась Ника.
– У каждого из нас двойной набор хромосом – по одному от папы и мамы, – продолжал ИТ-генетик. – Из-за мутации в одной из родительских хромосом может измениться последовательность ДНК в каком-то важном гене. И тогда человек становится носителем генетического заболевания, как в вашем случае, – он улыбнулся Людмиле с Вадимом. – У вас симптомов нет, но у вашего ребенка обе копии гена оказались неправильные и возникла генетическая болезнь. Чтобы ее вылечить, надо найти «опечатку» в ДНК и исправить ее. Для этого мы используем генетический «редактор» – CRISPR Cas9, или просто «Криспер». Одна его часть найдет больной участок ДНК, а другая его вырежет. Вырезать нужно очень точно, чтобы не вызвать мутации в других генах. Здесь нам помогут Катя и Саша.
– Катя – наш тканевый инженер, – представила женщину консультант. – Она возьмет небольшой кусочек кожи у малыша и перепрограммирует клетки эпителия в стволовые. Стволовые клетки – строительные кирпичики, из которых потом могут получиться любые клетки любой ткани в организме.
– А потом мы их вылечим «Криспером» и введем обратно, – добавила Катя. – Они запустят в организме процесс излечения.
– Но погодите, – встряла Ника. – Организм-то большой! Как вы сделаете, чтобы лекарство попало куда надо?
– А на это у нас есть я, – улыбнулся Саша. – Я таргетный нанотехнолог, занимаюсь прицельной доставкой лекарств в нужные ткани и органы. В данном случае мы используем магнит.
– Магнит? – хором переспросили родители.
– Да, мы сделаем для компонентов лекарства что-то вроде упаковки из наночастиц оксида железа. Такие частицы можно «включать» в ткани при помощи направленного магнитного поля, а «выключаются» они с участием иммунитета хозяина.
– У моего ребенка тяжелое генетическое заболевание, – вскочила с дивана Людмила. – А все, что вы хотите, – это магнитов в него засунуть?
– Не беспокойтесь, железо рассосется, – начал ИТ-генетик. – У нас есть специальный прибор…
– Да что вы можете сделать из своей Африки? – завопила Людмила.
– Не орите на него! – возмутилась Ника. – Он помочь хочет.
– Ника, принеси, пожалуйста, воды, – попросила консультант и повернулась к родителям. – Ситуация и правда непростая. Именно поэтому мы и позвали Абимболу. Он один из лучших в мире ИТ-генетиков, а учился вообще у нас в Первом меде. Абимбола будет дистанционно руководить процессом, а Катя и Саша сделают все в лаборатории.