Атлас, составленный небом

Петрович Горан

– Саша, открой, пожалуйста, мне нужна расческа, ресницы запутались, - с трудом разобрала она голос Люсильды.

Тут же, будто кто-то разбил окно, жара неожиданно исчезла. Его шепот затих, прикосновения прекратились, что-то зашуршало, зашипело, заклокотало, как будто вода полилась через сливную трубу. Порыв свежести разорвал нити молочной паутины и очистил пол от проса. Саша, все еще трепеща, нащупала ручку двери и повернула ключ, Люсильда открыла дверь.

Последствия нападения в ванной комнате были следующими: комочки извести, образовавшиеся на стенах из-за большой влажности, постоянная запотелость зеркала над раковиной и ровно, мы их тщательно пересчитали, 666 крохотных красных точек,

как от укола сосновой иголкой, повсюду, вдоль и поперек Сашиного тела. Комочки извести мы трогать не стали (они показались нам даже симпатичными), зеркало заменили, а следы уколов залечили оливковым маслом. Кроме всего этого, Богомил заткнул пробками все сливные отверстия, а позже залил в них воду, в которой два часа варилась осиновая кора. Всем нам Драгор прочел короткую нотацию:

– Заклинаю вас, никогда не расставайтесь с амулетами!

И если не считать нескольких разговоров обо всем, что произошло, этим все и кончилось, точнее - этим все и кончилось для нас.

Для Саши же все продолжалось, правда теперь по-другому. Каждую ночь она играла в очень опасную игру. Уже лежа в постели, перед тем как заснуть, она, бросая вызов судьбе (а как иначе это назовешь?), быстро снимала с себя вышитый мешочек, содержащий одну восьмую часть смеси из пятидесяти двух ингредиентов. Ее тело обливал жар, кто-то прикасался к ее шее, плечам, бокам и ногам, грудь и живот твердели, а знакомый голос шептал:

– Ты моя, ты моя...

Испуганная, в мокрых простынях, Саша быстро возвращала амулет на место, и все исчезало, оставался только сладкий страх или, может быть, возбуждение, которое заставляло ее и следующей ночью отдать свои длинные водоросли во власть приливу искушения.

__________

36/ Или только одно создание

В последнее время среди тех, кто занимается изучением мифологии, все большее распространение получает мнение, что Эрос и Танатос представляют собой одну и ту же "персону" двойного характера. Однако на беду приверженцев такого утверждения, никто еще не установил, каков внешний вид этого странного "соединения", а если такие и существуют, то у них нет желания, а может, и смелости, описать его, и пока что неизвестны атрибуты создания, которое, как предполагают многие, с незапамятных времен управляет людьми. Какое оно: золотые или черные у него крылья, легкие или тяжелые одежды, добрые или злые глаза, нежное или резкое прикосновение, а может, все сразу - это вопросы, перед которыми пока еще не открылась дверь знаний.

Еще более загадочной делают проблему весьма скудные источники и литература, содержащие совершенно необъяснимые "подсказки". Чуть более внятные намеки содержит Энциклопедия Serpentiana. В главе "Посредник между жизнью и смертью" под единственной поддающейся переводу фразой "Вся сила его лежит в мече обоюдоостром" находится иллюстрация, узкая, как щель над той самой дверью:

Одной стороной

острия Он

отделяет пол от

ума, другой

голову от тела.

Замахнется

первой - рождается

страсть.

Взмахнет

другой - рождается

страх.

Никогда не

известно, какой

стороной

ударит, и поэтому

люди по земле

ходят, в равной мере

страстно желая и

боясь

встречи с

его нежными или злыми

глазами.

Иллюстрация 33. "Меч посредника между жизнью и смертью", иллюминация из Энциклопедии Serpentiana, 15х3 см, год создания неизвестен, собственность Драгора.

Она будто отыскала ту самую мифическую тропу,

которая соединяет землю и небо

После того как Богомил расставил стулья и кресла в два ряда, а Саша принесла в комнату на втором этаже кувшин с лимонадом, сливовый джем, вино из ежевики, абрикосовую наливку и некоторые

другие вкусные вещи, каждый выбрал себе место, откуда собирался смотреть представление, которое приготовила для нас Люсильда. Босоногая, в облегающем белом костюме, она сейчас на миг закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Мы подбадривали ее теплыми аплодисментами, на которые она ответила легким поклоном и первым прыжком. Прыжок был самым обыкновенным - такой был бы под силу каждому. Потом, не оставив нам времени для того, чтобы разочароваться в ней, она подпрыгнула снова. Этот прыжок оказался гораздо выше, он выглядел почти невероятным, однако артистка снова опустилась на пол. А затем, сгруппировавшись и несколько раз моргнув, Люсильда снова устремилась вверх и вопреки нашим ожиданиям там и осталась. Одну или две минуты, паря, как будто она не обладает ни малейшей примесью тяжести, она "стояла" метрах в двух над нашими головами, а затем сделала колесо назад и взвилась к небу. Моргая все быстрее и быстрее, так что казалось, что она остается в воздухе именно благодаря движению своих длинных и густых ресниц, Люсильда поднималась все выше и выше.

– Ух ты!
– тер глаза Подковник.

– Браво, браво!
– кричали мы снизу.

– Магия!
– Подковник уже начал вслух разрабатывать свою новую теорию. Итак, поздней осенью хорошо плодоносит и магия.

А наверху Люсильда летала. Она все больше и больше удалялась от поверхности земли, потом вдруг камнем падала вниз, заставляя нас охать от ужаса. затем стремительно взмывала ввысь, где только одни мы и могли ее разглядеть. Стая птиц застыла на горизонте, от удивления забыв махать крыльями. Два облака, рассыпавшись от изумления на мелкие облачка, бежали с неба, широкой дугой облетев Люсильду, выполнявшую в небе самые разные фигуры. Она кружила, раскинув руки, выпрямляясь, и ходила, как будто отыскав ту самую мифическую тропу, которая соединяет землю и небо, потом делала пируэты, звезды, повороты, спирали, сальто. Взлетала вверх, как пушинка от одуванчика, и спускалась, покачиваясь вправо-влево наподобие падающего березового листа.

Когда Люсильда мягко спустилась на паркет нашей комнаты на втором этаже, ее ресницам пришлось смириться с обычной скоростью движения и она с широко раскрытыми глазами и улыбкой на лице смотрела на наши изумленные лица.

– Браво, браво!
– выкрикивали мы, а наши ладони уже болели от аплодисментов.

На краях ее босых ступней светилась пыль, как будто там, где она только что побывала, где-то на небе, она проходила по тропе, хорошо замаскированной среди буйных солнечных лучей.

_________

37/ Цитата

"Ресницы - волоски, расположенные по краям век, служат для полета и защиты глаз, например от пыли. Слипшиеся ресницы свидетельствуют о воспалении, которое следует лечить глазными мазями. Выщипывание ресниц может привести к проникновению инфекции, а нанесение на них краски вызвать воспаление роговицы и глазной соединительной ткани. Ухаживают за ресницами с помощью маленьких расчесок или щеток, рекомендуется наносить мягкие масла". ("Энциклопедия здоровья". Белград, 1936 г., с. 782.)

Когда Габриэла спустилась, два солдата, вооруженных арбалетами, схватили ее за руки, а третий грубыми ножницами, такими, какие использовались для стрижки овец, отхватил ее длинные волосы и ресницы, чтобы с их помощью она снова не улетела в сторону неба. Увидев, как падают в грязь ее локоны, собравшаяся толпа устрашающе заревела:

– Ведьма! На костер эту ведьму!

Следствия здесь не требовалось. Ересь была столь очевидной, что солдаты позволили стоявшим в первых рядах разорвать на Габриэле платье, а затем потащили ее, осыпаемую камнями и оскорблениями, к месту казни, где сброд уже подбрасывал хворост на сложенные поленья.