Атомная крепость
Шрифт:
Келли пренебрежительно махнул рукой.
– Восточную Германию я беру на себя.
– Громкие фразы всегда находятся в противоречии с чувством ответственности, – сказал Лайт. – Что, собственно, мы можем взять на себя? Начать военные действия? Это-то не трудно… И получится у нас тут Корея номер два.
– Русские вряд ли полезут, – заметил Гаррис.
– Думаю, что вы ошибаетесь. Да если бы они и не полезли, у Восточной Германии имеются сейчас сильные соседи на юго-востоке, они-то, наверное, придут на помощь немцам по ту сторону Эльбы. Я лично в этом ничуть не сомневаюсь. А что все это
– Что же вы предлагаете? Сосуществовать? – Гаррис не скрывал своего озлобления.
Лайт снова уклонился.
– Я предлагаю не доверять слепо опыту гитлеровских генералов, – сказал он.
– Новая Корея? – произнес Прайс. – Тоже будет неплохо… А там видно будет…
Прайс неуклюже встал:
– Я спешу.
Келли сказал предупредительно:
– До поездки на маневры у нас имеется еще время, сэр. В Пфальце вы увидите в действии атомную артиллерию…
– Прочти, Джо, – и Прайс подал ему вынутые из бокового кармана документы.
– Карл Функ! – Келли был приятно поражен. – Давно, давно пора выпустить его из тюрьмы. Функ – это…
– «Тигры», «пантеры», «фердинанды», – перебил его Прайс. – Знаю. Именно поэтому я сам буду присутствовать при объявлении Функу решения об его освобождении.
– Как, вы поедете в тюрьму? – удивился Келли.
– Безусловно. И поеду туда немедленно.
Келли взглянул на огромные, стоявшие в углу кабинета часы.
– Просил бы отложить наш визит в тюрьму на пару часов, сэр, тогда я имел бы возможность познакомить вас с результатом работ другого заключенного, генерал-лейтенанта Дрейнера. Ваши указания он выполнил – разработка плана закончена.
Прайс оживился.
– Об этом никто не знает? – Ни одна живая душа.
– Великолепно! А я боялся, что Дрейнер все еще сидит над своей фамильной картотекой.
– Ему было не до того. А вообще-то, скажу я вам, немцы большие мастера по составлению картотек. – Келли рассмеялся.
– Я слышал о картотеке беженца из Прибалтики, Альфреда Розенберга, – сказал Прайс.
– В нее были занесены фамилии трех миллионов евреев, подлежащих уничтожению, – пояснил Келли.
– У гестапо, – вмешался Лайт, – была составлена картотека на пятьдесят миллионов опасных или внушающих сомнение немцев.
– Поистине шедевр! – вскричал Прайс. Он не понял иронии Лайта.
В открытое окно репродуктор донес очередное радиосообщение: «По приказу американских властей, пересмотр дела бывшего врача концлагеря в Саксенгаузене госпожи Ильзы Грубер отложен на месяц. В свое время госпожа Ильза Грубер
– Ты не знаешь, что это за особа? – спросил Гаррис Келли.
– Как не знать… – усмехнулся тот. – Твое счастье, что ты не имел случая познакомиться с ней, возможно, это из твоей кожи она выделала бы абажур для настольной лампы.
– Почему же она до сих пор жива?
– Не только жива, но и на свободе. Я предоставил ей отпуск, – хладнокровно сообщил Келли. – Она нужна нам.
– Вообще?
Келли хохотнул.
– Не вообще, а совершенно конкретно.
– Черт знает что, не женщина, а людоед – и на свободе!
– Ильза Грубер нужна главным образом вам, сэр, – обратился Келли к Прайсу. – От нее в значительной мере будет зависеть выполнение сверхсекретного плана генерал-лейтенанта фон Дрейнера, разработанного по вашему поручению.
Келли сболтнул лишнее.
– Пора ехать в тюрьму, – сердито прервал его Прайс и направился к двери.
– До вечера вы свободны, – обратился Келли к Лайту и вместе с Гаррисом бросился вслед за Гарольдом Прайсом.
Глава седьмая
– Что там, Швальбе?
– Опять он, господин майор.
– Что он делает?
– Слушает.
– За каким дьяволом ему понадобилось шататься возле тюрьмы?
– Не знаю, господин майор.
– Пойди и надавай ему по шее.
– Нельзя, господин майор.
– Что ты сказал, Швальбе? Повтори.
– Я один не справлюсь с ним, господин майор. Он отчаянный парень. С ним лучше не связываться. И… Мне известно, что он не расстается с револьвером.
– Кто он?
– Депутат ландтага Герман Гросс.
– Ах, этот… Ну, черт с ним!
Сквозь скрежет и грохот, неожиданно возникший в репродукторе, послышался отрывистый, как команда, голос диктора:
– Господа, внимание! В город только что вступила прославленная американская бронетанковая дивизия «Ад на колесах». Солдаты дивизии имеют опыт войны в Корее.
– Ура! Еще одна наша дивизия…
– Потише, господин майор, он еще не кончил.
Действительно, диктор продолжал:
– По приказу американских властей из Ландбергской тюрьмы за хорошее поведение досрочно выпущены сорок шесть так называемых военных преступников. Повторное рассмотрение дела Ильзы Грубер отложено на месяц.
Репродуктор умолк.
– Швальбе, что делает этот депутат Гросс?
– Слушает… Он, кажется, рассержен.
– Каналья! Идем дальше.
– Вы слишком быстро ходите, господин майор.
– Вы ожирели, Швальбе. Хо-хо! Смотрите на меня.
Швальбе умоляюще глядит на своего начальника: майору Грину можно позавидовать – высокого роста, в меру худ, сильные мускулы ног и рук, упрямо поднятая голова. Единственно, что, пожалуй, несколько портило его – шрам, проходящий через всю левую щеку. Но и шрам на лице не уродство, если на плечах погоны, – солдат! Другое дело Швальбе – невысокий толстяк, ноги – бревна, каким-то образом втиснутые в лакированные сапоги, физиономия похожа на огромный блин, всегда лоснится от жира и пота. Маленькие свиные глазки прикрыты клочками рыжих волос. Голова – голая.