Атомное комбо

Явь Мари

– Что?
– Он озадачено хмурился, словно пытаясь уловить что-то в моём лице, в моих словах, ещё не известных ему.

Ранди к тому моменту было уже двенадцать, но он всё ещё учился говорить. Язык мимики и жестов он понимал куда лучше, чем мою сбивчивую речь. Ему достаточно было увидеть слёзы, чтобы понять, как нужно действовать. И теперь моё "нет" ставило его в тупик.

– Убивать...
– произнесла я сбивчиво, глотая слоги.
– Неважно кого... очень плохо... это самое плохое на свете... этого делать нельзя... это закон...

– Закон?

–

Так папа говорит.
– Я шмыгнула носом, продолжая смотреть на раздавленное животное.
– Убивать можно только... только таким как Свен и Дагер. А нам нельзя.

– Свен и Дагер, хм.
– Он пожал плечами, не глядя на меня.

Он знал, кто такой Свен. Он относился к нему спокойно. Ранди понимал, что полубрат - часть семьи, что в этом доме он - второй после отца. Что его безумно любит наша мать, что его люблю я, и ему, Ранди, придётся с этим считаться. Свен мог казаться ему избалованным, эгоистичным, заносчивым и безмерно болтливым, но наше родство извиняло любой его грех. Тогда как в Дагере Ранди видел чужака, опасность. Гарри казался ему слишком серьёзным, осмотрительным и взрослым - этому набору Ранди пока нечего было противопоставить.

Он чувствовал себя уязвлённым, но старался не подать виду. Схватив ящерицу, он швырнул её себе за спину в кусты, а я ещё долго смотрела на тёмное пятно, которое осталось после неё на светлом дереве скамьи.

Кажется, Ранди собрался опять исчезнуть в оранжерее, чтобы заняться там своими одинокими детскими забавами, но его остановила подоспевшая к нам мать. Она вспомнила о нас как раз вовремя.

– Сядь прилично, - одёрнула меня она, после чего повернулась к Ранди, доставая кружевной платок.
– Ох, в чём ты вымазался? Какая гадость.

Она оттирала ему руки, а Ранди морщился, но терпел.

– Посмотри на себя. С твоей внешностью, мой мальчик, тебе достаточно просто поддерживать свой внешний вид в порядке, чтобы...

Ранди смотрел на меня, как мне казалось, выжидающе.

– Она говорит, что, если ты хочешь быть лучше остальных, тебе достаточно почаще мыть руки, - прошептала я.
– Она то же самое говорила и Свену.

– Я в порядке, - проворчал он, смущаясь, но мама его не понимала. Никто не понимал.

– Ох, что за голосочек!
– Соседки глядели на нас с умилением. Они уже так привыкли к чудачествам Гвен Дуайт, что воспринимали неприкасаемого в её саду как новую модную тенденцию в ландшафтном дизайне.
– Что ты сказал, золотко?

Ранди хмурился, глядя на них исподлобья. Думаю, во всём происходящем его больше раздражала не их назойливость и птичьи голоса, сколько то, что заключённый в них смысл навсегда останется для него тайной.

– Ну что нужно ответить?
– обратилась к нему мама, но строго, неласково.

– Она хочет, чтобы ты её поблагодарил, - подсказала я тихо.

– Спасибо.

– Ты совсем не стараешься!
– досадовала госпожа Дуайт.
– Ну почему ты такой странный? Это же так просто. Ну-ка, повторяй за мной...

Видя её недовольство, Ранди

растерялся. Он пытался понять, но не её речь, а то, в чём он провинился. Его пристальный взгляд искал ответ в мимике её лица, но мама приняла это болезненное, сосредоточенное внимание за вызов.

– Что это ты удумал?

– Спасибо.

– Мне говорили, неприкасаемые все такие. Каждое их поколение тупее предыдущего, - шептались соседки.
– И чего они от нас хотят? Необучаемые, дикие варвары. Да ты только взгляни на него.

– Э-э-э... спасибо?

И тут я поняла, что пришёл мой черёд его спасать.

– Я его всему научу!
– заявила я, вытягивая его из кольца надушенных, наряженных в шёлковые платья женщин.
– Говорить. Читать. Писать. Прямо сейчас!

Благородство? Отнюдь. Эгоизм чистой воды. Хотелось всем показать, как я умею. Доказать, что я лучше справлюсь задачей, над которой бьются великие умы страны. Ведь долгое время у нас верили, что тайнотворца можно обучить речи, нужна только особая методика. О контроллерах узнали не сразу. А тут вдруг я с таким апломбом: мол, всё смогу...

Бремя ответственности не тяготило меня, я никогда не задумывалась над тем, что мне стоит быть осмотрительнее в словах. Ведь Ранди воспринимал весь мир исключительно через призму моего мнения. Всё сказанное мной, автоматически возводилось им в ранг нерушимых истин. Он не сомневался: то, что плохо для меня - плохо для всех, а то, что хорошо - всеобщее благо.

Встреть он взрослого контроллера всё повернулось бы иначе. Ему нужен был другой человек. С принципами, с опытом. Тот, на кого можно было бы ровняться. А чему я могла научить?

Но выбирать не приходилось, и вот...

Для меня было настоящим сюрпризом узнать, что Ранди оказался не таким идиотом, каким его все себе представляли. Я привыкла слышать о том, какие тугодумы все эти неприкасаемые, а тайнотворцы - худшие из них.

Он быстро научился читать. Это было для меня самое главное - научить его читать, а остальное доверить книгам. Благо у нас была роскошная библиотека, к которой он, однако, долго не решался подступить. А когда всё-таки осмелился... сколько книг он прочитал? Не больше десяти до того как вся библиотека взлетела на воздух.

Да, до войны всё было по-другому... Я даже представить себе не могла, что жизнь может так внезапно меняться. Что я могу бояться кого-то кроме ящериц. Бояться неба. Боятся, что вот сегодня Ранди не проснётся. А особенно боятся молодых мужчин.

3 глава

Ситуация усугублялась постепенно. Нельзя сказать, что война оказалась для всех неожиданностью. Для детей - конечно, но взрослые всё понимали.

Сначала в городе стали появляться плакаты и прокламации. Плакатами были обклеены стены домов и столбы, а прокламации лежали прямо так, на земле: в них писалось о проблеме неравноправия, беспределе правительства и о том, как с этим бороться. Те, кто подбирал эти листовки, вскоре бесследно исчезали.