Атомное наследие Сталина

Корнев Вадим

— Обнаружен взрыв советского ядерного устройства.

— Известно заявление В. М. Молотова, сделанное им в 1947 году о том, что для СССР секрета атомной бомбы не существует.

— Взрыв атомной бомбы в СССР намного опередил самые ближайшие прогнозы американских экспертов.

Для того, чтобы принять решение о ядерном нападении надо было знать самое главное: обладает ли СССР арсеналом атомного оружия, а если обладает, то каким. Но этого они не знали.

— Они не знали, каким по счету был обнаруженный ими взрыв. Он мог быть и первым, и пятым, никто на этот вопрос ничего определенного сказать не мог.

— Не знали о том, когда началось производство атомных бомб в СССР.

— Не знали производственных возможностей советской атомной индустрии.

25

сентября был дан ответ на заявление Трумена о советском ядерном испытании:

«ТАСС уполномочен заявить следующее. В Советском Союзе, как известно, ведется строительство гидроэлектростанций, шахт, каналов, дорог, которые вызывают необходимость больших взрывных работ с применением новейших технологических средств. Поскольку эти взрывные работы происходили и происходят довольно часто в разных районах страны, то возможно, что они могли привлечь к себе внимание за пределами Советского Союза. Что касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что «этого секрета давно не существует.» Такое заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие. Научные круги Соединенных Штатов Америки приняли это заявление В. М. Молотова как блеф, считая, что русские смогут овладеть атомным оружием не ранее 1952 года. Однако они ошиблись, так как Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году…»

На основе анализа имевшихся данных и заявления ТАСС американцы могли сделать наиболее осмотрительный вывод: вполне возможно, что СССР провел не первое испытание атомного оружия, он может иметь определенный, неизвестный по численности, но, вероятно, небольшой запас ядерных бомб. Учтя это обстоятельство, американцы признали невозможным ядерную атаку на СССР, ибо она могла превратиться в ядерную войну с непредсказуемыми последствиями. Тогда было выработано иное решение. 19 октября 1949 года президент Трумен одобрил программу расширенного производства ядерных вооружений. Если в 1948 году США имели 56 атомных бомб, то в 1950 — около 300, в дальнейшем наращивание ядерных вооружений продолжалось во все возрастающих масштабах, в 1953 году имелось уже более 1000 атомных бомб и столько же самолетов-носителей, расположенных, в основном, на базах вдоль границ Советского Союза. Не удовлетворившись развернутой гонкой атомных вооружений обычного типа, Трумен утвердил в сентябре 1949 года решение о срочной разработке водородной бомбы.

Водородная бомба.

Успешно справившись с созданием первой РДС-1, советские ученые пошли дальше. К 1951 году была разработана и изготовлена усовершенствованная плутониевая бомба со значительно меньшими габаритами и вдвое меньшим весом, но имеющая взрывную мощность в два раза превышающую РДС-1. Ей присвоили наименование РДС-2 (вместо снятой с производства урановой бомбы ствольного типа) 24 сентября 1951 года под руководством Курчатова на Семипалатин- ском полигоне была испытана эта усовершенствованная бомба. Ее тротиловый эквивалент составил около 40 000 тонн.

18 октября того же года была сброшена с самолета ТУ-4 (командовал экипажем самолета подполковник К. И. Уржунцев) над Семипалатинским полигоном композитная уран-плутониевая бомба РДС-3. Ее тротиловый эквивалент также составил 40 000 тонн. Успех был полный. Эти достижения снова были отмечены высокими правительственными наградами. Курчатов получил в этот раз вторую Звезду Героя Социалистического Труда.

Но жизнь не стояла на месте. Американцы вновь показали свои немалые возможности. 1 ноября 1952 года на атолле Эниветок в Тихом океане они взорвали термоядерное устройство, которое не было бомбой, а очень сложной и громоздкой стационарной установкой массой около 60 тонн. Это устройство предназначалось для экспериментальной проверки возможности осуществления термоядерной реакции, которая заключается в том, что энергия взрыва выделяется

при слиянии (синтезе) легких ядер изотопов водорода — дейтерия или трития. Для синтеза легких ядер требуется температура в несколько десятков миллионов градусов. Источником такой высокой температуры может служить взрыв обычного уранового или плутониевого заряда. Взрывной эквивалент водородной бомбы в принципе не ограничен и зависит от количества дейтерия, трития или их соединений, участвующих в реакции.

Американское устройство, названное «Майк», состояло из уранового заряда, окруженного жидким дейтерием, который удавалось сохранить только при очень низкой температуре — минус 250 градусов, для чего в составе установки находился мощный холодильный агрегат. Творцом этого чудовища и вдохновителем всей последующей американской программы водородного оружия был венгерский физик Эдвард Теллер. Взрыв «Майка» оценивался в 10 миллионов тонн тротила, почти в 800 раз больше мощности бомбы, сброшенной на Хиросиму.

Работы по созданию водородной бомбы в Советском Союзе велись с 1948 года, когда вышло постановление о разработке разных типов атомных бомб, в том числе, с использованием дейтерия и трития. Эти исследования начал со своим коллективом физик Яков Борисович Зельдович. В том же году расчеты по реакции синтеза были окончены и переданы Курчатову. Ознакомившись с ними, Курчатов направил расчеты для проверки и продолжения работ физику Игорю Евгеньевичу Тамму. Игорь Евгеньевич организовал в своем отделе группу из молодых физиков, в которую вошел Андрей Сахаров. В сентябре 1948 года 27-летний Сахаров предложил вариант водородной бомбы, в котором используется как реакция деления урана-235, так и синтез легких ядер. Вместо газообразных изотопов трития и дейтерия был использован изотоп литий-6 в твердом состоянии. При взрыве обычного ядерного заряда литий-6 облучался чрезвычайно мощным потоком нейтронов, в результате ядерной реакции образовывался тритий, что приводило к термоядерному взрыву. Свою конструкцию Сахаров назвал «слойка», так как в бомбе чередовались слои различных ядерных взрывчатых веществ.

В 1950 году группы Зельдовича и Тамма образовали два направления в этом чрезвычайно трудном деле. Курчатов был этим удовлетворен. Впереди пошла «слойка» Сахарова, которую удалось за сравнительно короткое время снабдить всеми необходимыми экзотическими материалами, над которыми ломали головы многие ученые и производственники. Но все сложности остались позади.

Летом 1953 года шли срочные приготовления Семипалатинского полигона к новым испытаниям. Заложили новый участок метро, построили 30-метровую башню для бомбы, перенесли наблюдательные пункты за 20–30 километров от эпицентра взрыва, эвакуировали несколько населенных пунктов. На полигоне разместили 16 самолетов, 7 танков, 17 орудий и минометов, около 1000 животных. Всеми этими работами командовал Берия, Курчатов готовил испытания бомбы.

12 августа 1953 года была взорвана первая в мире советская термоядерная бомба «слойка» со взрывным эквивалентом в 400 килотонн, в 20 раз мощнее, чем РДС-1, при тех же, примерно, размерах корпуса. В США определили тротиловый эквивалент взрыва в 500 килотонн и назвали этот взрыв Джо-4 по имени Сталина (Джо по-американски означает Иосиф.)

В октябре 1953 года А. Д. Сахаров в возрасте 32 лет был избран членом Академии наук СССР. После взрыва «слойки», званиями Героев Социалистического Труда были удостоены: А. Д. Сахаров, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм, А. П. Александров, А. И. Алиханов, А. Ф. Иоффе. Многие ученые и производственники получили иные награды.

В ноябре 1955 года была взорвана советская водородная бомба с тротиловым эквивалентом в 1600 килотонн, вчетверо мощнее «слойки». При необходимости ее мощность могла удваиваться.

В борьбе за водородную бомбу наша страна, наши ученые, руководители, рабочие, военные добились первенства. Нелегка была победа, она далась многолетним упорным трудом, она стала плодом Сталинской политики — идти широким фронтом, не жалеть сил и средств для создания самого грозного, самого наукоемкого оружия для сдерживания любого агрессора.