Атомный поезд
Шрифт:
Неужели это его невеста? Он всегда представлял её так — и в её компаниях, и в своих. Она не возражала, но сама рекомендовала Александра как просто знакомого. И в разговорах обходила этот момент, если он то и дело говорил о будущей супружеской жизни, то она только загадочно улыбалась. Если смотреть правде в глаза, то чёткого и прямого согласия выйти за него замуж Оксана не давала. Впрочем, нечёткого и завуалированного не давала тоже.
— Привет! — проворковала Оксана, и её влажные от нежной розовой помады губки без
— Давно, — улыбнулся курсант. — Всю жизнь.
Девушка звонко рассмеялась.
— Ты неисправимый романтик, Саша. Как практика?
Она привычно подхватила кавалера под руку, и молодые люди неспешно двинулись вдоль пешеходного бульвара. Над Тиходонском голубел высокий хрустальный купол небес, ни единого облачка, ни ветерка, ласковые солнечные лучи игриво ласкали верхушки высоких, засыпающих город надоедливым пухом тополей. При запуске в такую погоду поправочный коэффициент — ноль, если, конечно, в верхних слоях атмосферы тоже штиль.
Кудасов встряхнул головой. Что за глупые мысли лезут в голову!
— Практика прошла нормально. Было очень интересно. Там только недавно закончились морозы. Знаешь, какие там морозы? Доходит до минус тридцати.
— Какой ужас! А куда мы идём?
— Пойдём ко мне.
— А…
— Родители собираются в кино.
— Тогда пусть вначале уйдут. Я же должна производить на них хорошее впечатление. А иначе получается как-то некрасиво: будто я специально пришла остаться с тобой наедине.
— Да ну, ерунда…
— Совсем нет. Пойдём лучше пока посидим в каком-нибудь кафе. Ведь у тебя нет денег на ресторан?
— Да нет, почему… Я четыре месяца не тратил зарплаты…
Последняя фраза прозвучала неуверенно. Семья Кудасовых была небогатой. Потому он и оказался в ракетно-артиллерийском училище.
— На нормальный институт у нас денег нет, — прямо сказал отец, который этого факта ничуть не стеснялся. — Там надо сотни тысяч платить: на бюджетном — взяткой, на коммерческом — оплатой. Что в лоб, что по лбу. А у военных вечный недобор, там пока ещё порядка больше, можно бесплатно профессию получить. — И, помолчав, добавил: — К тому же там бесплатное питание, обмундирование, жильё… И потом льготы будут.
Сейчас, через четыре года, все льготы закончились. Негустое денежное содержание Саша тратил на гражданскую одежду, обувь и редкие подарки для Оксаны. А генеральский сын Коротков водил девчонок в самый крутой ресторан Тиходонска — «Эйфелеву башню», где оставлял за вечер по десять-пятнадцать тысяч. И считал это в порядке вещей.
— Хотя в ресторан — это надолго, лучше действительно зайдём перекусим в кафешку, — Саша дал задний ход.
— Я сыта. Хочу кофе с пирожным и бокал мартини! В «Белом медведе» прекрасный кофе!
Саша вздохнул. О «Белом медведе» рассказывали легенды. Кофе с пирожным стоили
— Ты знаешь, я бы съел пиццу… — осторожно произнёс он, но Оксана сразу же согласилась.
— Пойдём. А я просто так посижу.
В небольшом, отделанном камнем зале пиццерии они заняли крохотный столик у окна. Саша заказал салат, пиццу «Корлеоне» и кружку «Эфеса». Оксана долго изучала меню, не обращая внимания на ожидающую официантку, наконец выбрала овощной салат, отварной язык с майонезом и спросила, подают ли в бокалах французское вино.
— Нет, дорогие вина отпускаются только бутылками, — сказала молоденькая девушка в не очень белом фартучке, постукивая карандашом по блокноту.
— Ну почему же, — с достоинством возразила Оксана. — Совсем рядом с вами, в «Маленьком Париже», любое вино подают на розлив.
— Не знаю, — официантка пожала плечами. — У нас такой порядок, у них другой.
Она была ровесницей Оксаны, и, наверное, ей не нравилось обслуживать чрезмерно требовательную девчонку, пришедшую с видным молодым человеком.
— Ладно, тогда принесите мне тоже пиво, — Оксана положила меню на краешек стола.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Саша, когда официантка отошла.
— Что знаю? — не поняла Оксана.
— Французские вина, порядки в разных ресторанах… И вообще, ты так уверенно держишься… Такое впечатление, что, пока меня не было, ты только и ходила по злачным местам…
Она рассмеялась.
— Ну, не только… Ещё я училась, готовила курсовую работу, помогала маме по хозяйству. Но пару раз выходила в свет, как раз в «Белый медведь» и «Маленький Париж». Один раз с Леночкой Карташовой, другой с одногруппниками. На Восьмое марта мальчишки разорились на ресторан…
Странно. Курсант выпускного курса военного училища получает денежное содержание в несколько раз больше, чем стипендия студента гражданского вуза. Но не может даже зайти в вестибюль «Белого медведя».
— Чего ты нахохлился? Ты что, не рад меня видеть?
— Да нет, почему не рад… Наоборот, очень рад. Просто меня не было здесь четыре месяца, а ты за это время как-то изменилась…
Оксана сморщила смешную гримаску, вытаращила глаза:
— Ау, Сашенька, это я, и я точно такая же, как была! Хочешь — потрогай!
— Ладно, верю, — он улыбнулся. — Но научилась понты колотить, — это точно!
— Фи, товарищ курсант, — Оксана вздёрнула подбородок. — Что за слова вы употребляете в разговоре с приличной девушкой?
— Виноват, исправлюсь!
Вскоре принесли заказ. Саша жадно ел горячую пиццу, чтобы не обжечься, запивал холодным пивом. Его спутница так же энергично расправлялась с салатом и языком.
— Давай выпьем за нас! — с воодушевлением он поднял высокий, расширяющийся кверху стакан. — За наше будущее!