Атомный поезд
Шрифт:
Наталья Игоревна кивнула.
— Я не буду спорить. Забери меня прямо сейчас!
На каменном лице полковника отчётливо отразилась борьба мотивов. Он стиснул челюсти.
— Извини, Наташа, это не получится. Нельзя оставлять комплекс без врача до конца рейса.
Вздохнув, майор Булатова вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Виновата, товарищ полковник. Я возьму себя в руки.
На лице супруга вздулись желваки.
— Потерпи, осталось немного…
В вагоне группы запуска командир дивизиона заглянул в каюту начальника смены. Труп был накрыт пропитавшейся кровью простыней,
— И что же это пришло тебе в голову? — негромко спросил Булатов. Но Белов, естественно, не ответил.
Когда полковник добрался до боевого вагона, кабель уже заменили. Он долго рассматривал перерубленный кусок. В это время его нашли прилетевшие следующим вертолётом Близнецы.
— Где этот гад Кудасов?! — спросил Малков, он чуть не скрежетал зубами от ненависти. — Шпион, радиомаяк подбросил на дублёра, сволочь! Немедленно под арест!
Булатов уставился на него тяжёлым, давящим взглядом.
— Этот кабель видишь?
Влад несколько растерялся.
— Ну, вижу… Разрубленный…
— Если бы не Кудасов, мы бы сейчас глотали радиоактивную пыль, и с нами половина земного шара! — с нажимом произнёс полковник. — Кудасов герой! Поэтому ты закрой свою гнилую тему!
— Ну что, будешь говорить, сука?
Громадный блондин, со свирепым выражением лица и большим шрамом на шее, наклонился над Исрапилом Галинбаевым, пробившись сквозь окутывающий сознание туман.
Галинбаев чувствовал себя ужасно. Его взяли через час после разгромного боя. С раненой ногой он не мог далеко уйти. Отполз на сто метров от перрона, спрятался в кустах, но они оказались ненадёжным укрытием. И все это из-за негодяя Османова! Как сильно он засадил ему нож! Нога будто одеревенела, а если пошевелить — отзывалась острой болью. А раздроблённая правая рука ещё долго не сможет взять оружие! Его привезли в Ахтырск, где держали в одиночной камере и каждый день допрашивали. Вначале милиционеры, потом местные эфэсбэшники и вот теперь этот громила, который сразу рьяно взялся за дело.
— Кто у вас был старшим?! Кто дал команду?! За чем вы охотились?
Интересно, Лечи уцелел? А Али Арханов? Или этот, как его, Салим?
Исрапил поморщился от нового приступа боли. Он наверняка знал, что Магомед Тепкоев спасся. Отравился газом, сломал ногу, но остался в живых и сумел скрыться. А остальные? От этого многое зависело, в том числе и его поведение на допросе.
— Ты будешь говорить, скотина?! Или по-хорошему не понимаешь?! — грозно орал блондин, так что покраснел его ужасный шрам.
Да, это плохо, когда ты ранен и попал в руки врага, когда тебя допрашивают и угрожают. Гораздо лучше, когда ты допрашиваешь и угрожаешь! Когда он, Исрапил, избивал Османова и хотел отрезать ему голову, это было правильно и справедливо. А когда этот козий помёт ранил его ножом в ногу, сломал руку и избил — это неправильно и несправедливо…
— Может, с тобой по-плохому поговорить?!
Да чем он пугает, этот кифар?! Ну даст по морде, ну отвезут в суд, ну посадят на десять лет… Этим разве пугают? Вот Лечи может с него заживо шкуру содрать и заставить жрать свои внутренности! И он,
— Замолчи, неверная собака! — собравшись с силами, твёрдо ответил Галинбаев. — Плевал я на твои угрозы. Даже если ты меня убьёшь, я, как воин, попаду в рай. Только ты меня не убьёшь!
— Почему это? — если раньше блондин спрашивал его казённо, без души, для дела, то сейчас явно заинтересовался.
— Потому что приказа у тебя нет. Потому, что я раненый. Потому, что нельзя меня убивать.
— Слыхал, Толик? — обратился к кому-то блондин. Галинбаев повернул голову и подумал, что у него двоится в глазах. Там стоял такой же здоровенный блондин, только без шрама. — Грамотный душман попался!
И снова спросил Исрапила:
— А ты раненых убивал?
— Конечно.
— Значит, тебе можно?
— Мне можно.
— Вон оно как! — задумчиво протянул Влад Малков. — Значит, надо учить тебя справедливости! Говоришь, в рай хочешь? Ну, поехали!
Близнецы вытащили бандита во внутренний двор, посадили в защитного цвета «РАФ» и куда-то повезли. Через сорок минут микроавтобус остановился в поле, у каких-то длинных приземистых строений. Его вытащили наружу, в нос ударила густая вонь. За невысоким заборчиком из круглых жердей паслись свиньи. Самые мерзкие существа из всех, которые есть на свете. Не только прикосновение к ним, но даже взгляд оскорбляет до глубины души любого мусульманина. В глубине души появилось подозрение, что этот блондин задумал что-то чудовищное. Вон как улыбается, рассматривая этих тварей…
— А скажи-ка мне, Исрапил, — вроде вполне по-дружески обратился к нему блондин и даже по имени в первый раз назвал. — Скажи-ка мне, если я тебя сейчас свиньям скормлю, ты в свой рай попадёшь или нет?
Он быстро перевёл взгляд со свиней на Исрапила, будто кинжал метнул. И этот кинжал глубоко вонзился в переносицу, даже до мозга достал, в самую глубину души уколол.
Галинбаев пошатнулся. Знает, прекрасно знает этот белый гяур, что даже если капля сала попадёт на одежду, не говоря о теле, то это высшее осквернение, которое закрывает путь в райские кущи! А то, о чём он говорит, даже вообразить невозможно, настолько это кощунственно! Тогда только одна дорога — в ад! И вечный позор для всего рода, для всех потомков до седьмого колена… Так и будут говорить: «Это какой Руслан? Тот, у которого дядю свиньи съели?», «Это какая Миседу? А, вспомнил, не напоминай больше!». Клеймо ляжет на род, на фамилию, у мальчиков не будет друзей, девочек не станут брать замуж… И вся родня его проклянёт! Но нет, не сделает такого этот гяур! Но почему он вынул пистолет?!
— Ты думаешь, я тебя просто пугаю, да? — глаза Влада недобро прищурились. — Сейчас посмотрим… Ты у нас по документам в какую ногу ранен? В правую?
Он прицелился, и Галинбаев вдруг понял, что, ничем не рискуя, страшный блондин прострелит ему ногу. И если разозлится, то и выполнит угрозу про свиней. Бахнет в голову, перебросит через забор — и все дела! Лично он, Исрапил, так бы и поступил, даже не задумавшись…
— Не надо, не надо, я все скажу! — истерически выкрикнул он.
— Это другое дело! — блондин опустил оружие.