Атомный таран. Погибаю, но не сдаюсь!
Шрифт:
Американские «дроны» носились низко над полем боя, расстреливая солдат в окопах из подвесных пулеметных контейнеров, и бросали вниз малокалиберные бомбы малого диаметра SDB, так называемые «Small diameter bomb». По «беспилотникам» били из пулеметов и автоматов, но летающие киборги не знали страха или усталости, а их пилоты-операторы находились за линией фронта в удобных кондиционированных кабинах дистанционного управления.
Люди в окопах уже оглохли от грохота взрывов и треска пулеметных очередей. Но все равно стояли насмерть. Уже несколько раз польские реактивные системы залпового огня и гаубицы обрушивали
Роща, на опушке которой были вырыты окопы, уже давно была сметена залпами польских реактивных установок WR-40 «Langusta» и чешских 155-миллиметровых мобильных гаубиц «DANA».
Но русские отвечали огнем на огонь и делали это с убийственной точностью. Ночь озарялась вспышками взрывов, заревом пожарищ, сверканием трассирующих очередей. Молотили автоматические гранатометы, хлопали из-за обратного ската высотки минометы. Мотострелки держались, хоть и несли большие потери.
Танки подполковника Швендиха, бронетранспортеры и БМП были основательно врыты в землю и поддерживали огнем пехотинцев в окопах.
Командование Бронетанковых войск России все же сделало вывод из грузино-осетинского конфликта и начало внедрять современные прицелы, системы управления огнем и средства связи, но делалось это, как всегда, черепашьими темпами. Но все-таки делалось.
— Наводчик! Влево тридцать, дальность пять — танк противника! — проорал подполковник Швендих.
— Есть! Выстрел!
Грохнуло мощное танковое орудие, посылая на дистанцию в пять километров высокоточную смерть. Автомат заряжания уже досылал в ствол метательный заряд вслед за подкалиберным бронебойным снарядом. У пушки 2А46М5 — раздельное заряжание. Закрылся массивный затвор.
— Прямое попадание!
— Вправо пятнадцать, дальность три с половиной — танк противника. Огонь!
А в это время командир мотострелковой бригады на командном пункте выслушивал донесения и отдавал приказы. Основательно сделанный блиндаж раскачивался, словно рубка корабля в океанский шторм. С потолка прямо за шиворот сыпались пыльные струи. Сергей Перч матерился и орал в трубку старого полевого телефона.
— Джяляп! Это какой-то Сталинград, твою мать! В двадцать первом веке воюем, а самая надежная связь — по кабелю полевого телефона.
Это действительно было так. «Глушилки» НАТО работали на полную мощь, забивая радиоэфир помехами. А на всю мотострелковую бригаду было всего две рации с комплектом ЗАС. [24] Радиотехническая рота радиоэлектронной борьбы в мотострелковой бригаде полковника Перча была укомплектована лишь частично, и то уже довольно устаревшим оборудованием. Вот такие, елки, прихотливые «зигзаги» военной реформы: новейшие русские танки Т-90С с оптико-электронными прицельными комплексами, непревзойденные ЗРПК «Панцирь-С1» и допотопные полевые телефоны, изношенные «калаши», и БТР-80, которые и воюют-то только благодаря огромному советскому запасу прочности и надежности!
24
ЗАС —
— Радист! Радист, мать твою!
— Я, товарищ полковник!
— Головка от… патефона! Связь давай с самоходным гаубичным дивизионом.
— Есть, выполняю.
Полковник Сергей Перч взял у него гарнитуру связи с наушниками и микрофоном. Радист переключил рацию на другой канал связи.
— Молот! Молот, я Сталь-3, прием! Как слы…
— Я Молот, прием, слышу тебя хорошо… — раздался в наушниках танкошлема голос командира огневого взвода 152-миллиметровых самоходок «Мста-С».
— Отсеки пехоту от танков! Передаю координаты…
— Работаю.
На поле боя поднялись фонтаны мощных разрывов осколочно-фугасных и шрапнельных снарядов. Стальной шквальный ветер осколков смел пехоту. Заодно под удар попали и несколько польских модернизированных БМП-1.
Полковник Перч оценил работу артиллеристов-самоходчиков — танки оказались без прикрытия полегшей пехоты. Да и сами бронированные «коробочки» с белыми орлами на башнях понесли потери. Несколько их осталось погребальными кострами стоять на поле боя.
— Танковый батальон, прием! Броня-1, прием. Контратакуйте танки противника!
Подполковник Владимир Швендих находился в своем командирском танке Т-90СК. Он не любил командно-штабные машины и предпочитал им надежную броню, крепкие гусеницы и мощное орудие «тезки» — Т-90СК «Владимира».
— В атаку, за мной!!! Строем уступа — вперед! Вперед! По бронированным целям, беглым — огонь!!!
Гремя и скрежеща стальными траками, громогласно ревя мощными тысячесильными дизелями, русские бронированные монстры устремились в атаку стальной лавиной. Дула танковых пушек озарились пламенем, и каждый снаряд находил цель. Новейшие электронно-оптические прицелы «Снегопад» из Гусь-Хрустального не уступали по качеству американским и французским ноктовизорам. Кроме того, они были надежнее в работе и менее «капризны», нежели их зарубежные аналоги.
Застывали подбитые «Леопарды» и «Тварды», летели вверх башни, сорванные чудовищными взрывами от детонации боекомплекта. Но и два русских танка застыли дымящимися руинами брони. Боевые машины гибли от прямых попаданий польских кумулятивных и бронебойно-подкалиберных снарядов. Заживо сгорели русские танкисты. Но боль за погибших товарищей переплавилась тут же в ярость к оккупантам, «наймитам» США, которые пришли на Русскую землю. «Кто с мечом к нам придет — тот от меча и погибнет! На том стояла и стоять будет Земля Русская»! — так сказал святой благоверный князь Александр Невский.
А дистанция между двумя танковыми лавинами сокращалась, теперь бронированные монстры крушили друг друга выстрелами в упор.
Командирский танк трясло и подбрасывало. С грохотом в башню врезался снаряд, но был отброшен подорвавшимися модулями активной брони. Автоматически включилась система защиты «Штора». Датчик определил источник лазерного излучения прицельного канала, и тут же выстрелили дымовые гранатометы, скрыв могучую боевую машину от опасности поражения управляемой ракетой. Но когда сорокашеститонный боевой монстр вынырнул из рукотворного тумана, то буквально лоб в лоб столкнулся с новой, куда более грозной опасностью.