Атради
Шрифт:
Она боялась, что правда испугает его, отвернёт. Ведь раньше Роми была абстрактно вечной, а теперь бесконечная жизнь превратилась в цифры. Но Алэй сказал, что не имеет значения ни древняя вина, ни старые ошибки. Есть только мир, который рушится, и есть будущее, которое необходимо создать. Есть задача, и она, Роми, не одна против упрямых идиотов, которые не хотят верить.
— Атради не пойдут. Зачем им голые просторы Эннеры, когда есть уютный Замок в Тмиоре? Мы не сможем их заставить.
— Когда запахнет
— А если— нет? А еслине успеют? Мы должны уйти отсюда раньше, чем всё начнется. Но в это сложно поверить. Почти невозможно. Когда Мира оживила меня, я недолго верила в собственную смертность. Легко убедила себя, что просто была без сознания. А когда мы нашли Самара… Тогда… — Роми покачала головой. — У меня нет слов, которые убедят истинных. Я не лидер, никогда им не была. Я просто несу в себе память Кайи Эннаваро. Это она была одной из тех, кто стоял у истоков. Я же просто…
— Ты— её дочь, и это уже не «просто». А ещё у тебя есть я.
— Ты тоже не лидер.
— Уверена? — Алэй усмехнулся. Странно усмехнулся, неожиданно серьёзно. Она никогда не видела такого выражения у него в глазах. Желание ляпнуть, что он не из истинных, моментально исчезло. Лёгкий ветер может набрать силы и задавать курс. — У тебя ещё есть Ллэр, где бы он ни шатался.
— Да, но… Если истинные мне поверят, они объявят его виновным в сегодняшних бедах Тмиора. Он привёл сюда Миру, из-за него здесь оказались Тени, убившие Самара и сломавшие печати на пещере.
— Им будет нужен крайний. Как всегда. Мы все— слишком люди. И…
— И крайней станет Мира, — закончила за него Роми. — Думаешь, Ллэр знает, где она?
Алэй многозначительно хмыкнул.
— Ты прав. Если кто-то и знает… — вздохнула Роми. — Ты говорил с ним?
Алэй едва заметно качнул головой.
— Давно.
— Вы должны постараться.
Он отвернулся к окну.
— Мира сказала мне, что я его не люблю. Не прямо так, но… смысл был такой. Ты же знаешь, что это неправда?
Роми нашла его руку, сжала ладонь. Она знала. Ллэр тоже знал.
— Можно я тебя испачкаю? — неожиданно спросил Алэй.
— Что?
— Вымажу в собственной крови, — он засмеялся, ничего больше не объясняя. Не дожидаясь ответа, привлёк Роми к себе, крепко обнял. — Вот так, — прижался щекой к её волосам. — Теперь они тебя испугаются и наконец прочистят уши.
— Они?..
— Истинные. Те, к кому ты сейчас пойдёшь. Ты же пойдёшь?
— Откуда ты…
— Я всё всегда знаю, это у Ллэра от меня.
Роми тихо засмеялась. Её действительно ждали те, с кем она решилась поговорить наедине, и, если надо— за шкирку отволочь в пещеру и ткнуть носом в капсулы. Пусть вспомнят. Пусть поверят. Ведь завтра уже может быть поздно. Если Тмиор накроет огненным морем, возвращая ему прежний облик, кто знает,
Капсулы слушались только тех, кто их оставил. Каждому— своя. Это было объяснимо: память вставала на своё место, туда, где раньше была неощущаемая пустота. Кайя Эннаварооткуда-то знала — ей не пережить вторых метаморфоз, и завещала капсулу дочери. Поэтому Роми получила доступ и к её воспоминаниям тоже. Додумался ли кто-нибудь из тех, кто погиб, до такого?.. Или их память так и останется в капсулах навсегда?
Последние дни всё время болела голова. Чужая память тяжело приживалась, затуманивая то, что когда-то случилось с самой Роми уже в этой жизни. Оставляла лишь опыт, умения, знания. Свои и теперь— чужие. И всё равно недостаточно, чтобы легко найти выход. Оставалось надеяться, что кто-то другой из истинных, кто был намного ближе Самару, чем её мать, в курсе, что именно он сделал. Не может же быть, чтобы Самар контролировал весь процесс и никому не раскрыл деталей. Нужно только прийти в пещеру и найти нужную капсулу.
Роми обязана заставить хотя бы кого-то из них пойти с ней.
— Испачкай сильнее, чтобы уж наверняка страху навести, — Роми запрокинула голову, встретилась с Алэем взглядом.
Он обхватил её лицо ладонями, мягко поцеловал. Она не знала, как так получилось, но когда всё завертелось с новой силой, как-то само собой вышло— то, что давно считалось сломанным, угасшим, вновь будоражило кровь. Нет, она никогда не переставала любить Алэя, но со временем чувство переросло в какую-то невероятную глубокую близость, почти родство, растеряв страсть и пыл, и даже просто желание прикасаться. Теперь же…
Впрочем, ей было абсолютно плевать, почему и как.
Роми нехотя отстранилась.
— Вот, так ещё лучше. Красавица, — он щёлкнул её по носу.
— Пойду вселять страх.
— Ага.
— Иду.
— Иди.
— Выпусти, и сразу пойду.
Он отпустил левую руку, чтобы тут же перехватить правую.
— Так?
— Обе.
— Иди уже. — Когда она отошла на несколько шагов, снова окликнул — Рэм!
Она обернулась, вопросительно смотрела на него.
— Хочешь, я схожу в Бэар ещё раз?
— Зачем?
— Осмотрюсь, — он засмеялся. — Найду Адана, поговорю с ним.
— О чём?
— О нежданных гостях.
— Адан хотел вернуться к прошлой жизни. В ней он адвокат, а не спаситель цивилизации атради. Мы у него в печёнках сидим. Мы никому не нужны, и уж если придётся возвращаться, то, как ты верно говорил раньше, — за Сферу. На голые скалы, и никому в Бэаре не мешать.
— Я говорил. А ещё я говорил «может не принять». Ты не знаешь наверняка и почему-то оттягиваешь момент.