Аттестат зрелости
Шрифт:
– Как же мы про него забыли? – воскликнула она.
– Раньше был очень яркий свет. А сейчас он – просто в самый раз.
– Ну, так давай быстрее!
Пока Шахар ходил доставать фотоаппарат, Галь, с ловкостью и грациозностью прирожденной модели, приняла ту же самую позу, как на своем знаменитом снимке. Она полулегла на правый бок возле воды, выразительно оперевшись на руку и величественно обратив лицо к небу. Густые волосы ее при этом слегка растрепались. "Моя красавица!" – с восхищением подумал парень, вернувшись с камерой.
Он сделал с нее несколько снимков в этой
Он мчался за нею по всему берегу. Она все поддразнивала его на бегу, то и дело ускоряя бег, но шансов у нее не было. Парень все равно оказался быстрее, и, догнав ее, невзирая на ее визг, поднял на руки. Девушка шаловливо брыкалась в его надежных объятиях, тогда как он слизывал поцелуями соленые капли с ее запрокинутой шеи и плеч. Вскоре она растворилась в этой ласке, и в экстазе прильнула губами к губам молодого человека.
Шахар размеренным шагом отнес ее в ложбину между рифами, возвышающимися недалеко от эвкалиптовой чащи, и уложил на утрамбованный песок. Там, закончив осушать бархатные плечи девушки, он развязал верхнюю часть бикини и принялся за ее грудь. Как голодный младенец, он посасывал ее розовые соски, нежно терся небритой щекой о ее вздернутые высокие выпуклости, под которыми призывно стучало ее сердце, спускался ниже. Каждый сантиметр тела девушки млел под его пальцами и языком. Страстно сжимая то ее груди, то ягодицы, Шахар зарывался лицом в ее живот, в ее бедра, зубами стаскивая трусики бикини. Дыхание Галь стало прерывистым, руки, обнимающие голову и спину любимого, более жадными. Врата ее тела сами раздвинулись перед ним, в промежности давно уже было влажно и горячо. Парень подарил ей ласку ртом, после чего вошел в нее и долго, долго продержался…
В небе над морем разлилось красное зарево, возвещающее о наступлении вечера. Оранжевый, словно язык пламени, шар солнца медленно начал тонуть в этой ране. Ветер усилился, поднимая пригоршни похолодевшего песка. Но Шахар и Галь все еще не собирались уходить. Их горячие тела все не остывали от бурного любовного акта. Их сердца стучали в унисон с музыкой прибоя. Защищенные от прохлады высокими рифами, они обменивались спокойными поцелуями.
– Вот мы и остановили это мгновение, – тихо заговорила девушка. – Когда-нибудь мы будем вспоминать сегодняшний день как самый прекрасный день в нашей жизни.
– У нас было и много других прекрасных дней, разве не так? – улыбнулся парень.
– Однако не таких, как этот. Я побывала сегодня в раю.
Она встала. Ее роскошное гибкое тело словно светилось в лучах заката. Шахар тоже поднялся, осматриваясь, не появилось ли случайно в округе кого-либо, ибо вид их был непристойным для общественного места. Но было пусто.
– Обещай, что мы еще сюда вернемся, – со странной настойчивостью попросила Галь.
– Обещаю, что
Галь призадумалась. Будущий купальный сезон представлялся ей столь далеким, что, казалось, никогда не наступит. Но она уступила житейской рассудительности друга, и только нахмурила брови:
– Так долго ждать! Впрочем, я знаю способ вернуться сюда насовсем.
– Ты интригуешь меня, – хмыкнул парень, всем видом выражая удивление. – Что же это за способ?
– Видишь тот участок земли на возвышенности за эвкалиптовой рощей? Мы купим его, и построим нам здесь дом. Не беда, что на отшибе, зато в каком чудесном месте!
– Да, я уже представляю себе этот дом, – сказал Шахар, подыгрывая любимой. – С огромной верандой, с бассейном и садом.
– В форме большой палатки, – воодушевленно подхватила девушка. – Наша спальня будет в верхнем этаже с видом на море.
– И мы застелем ее звериными шкурами. На стену повесим оленьи рога, – вторил ей юноша.
– У нас непременно будет такой дом! – твердо заявила Галь.
– Да, непременно. Лет этак через пятнадцать-двадцать, – деловито заметил Шахар.
– Шахар, ты невозможен! – вскричала Галь. – Вечно ты конкретизируешь вещи. Смог бы ты хоть на секунду оторваться от земли и просто помечтать?
– А я не шутил, – возразил Шахар. – Я вполне серьезен. Почему бы нам действительно не иметь в будущем свой дом возле моря? Твоя мысль не настолько нереальна, чтобы не принимать ее в расчет.
Галь испытующе посмотрела на него, словно стараясь понять, не шутил ли он на самом деле. Потом ее лицо озарилось благодарной улыбкой. В этот момент Шахар стал для нее чем-то вроде самого Бога, готового осуществить любое ее желание. Она порывисто обняла юношу.
– Ты меня избалуешь! – томно воскликнула она. – Шахар, любимый, спасибо тебе!
Молодой человек с улыбкой прижал ее к груди.
– Тебе еще не за что меня благодарить, – сказал он.
– Нет, есть за что. За то, что ты настолько практичен.
– Тогда и тебе спасибо за отменную мечту, моя выдумщица, – воодушевленно ответил он.
Солнце уже кануло в бездонную пасть моря, унося остатки былой жары. Некоторое время на горизонте еще багровела открытая рана ушедшего дня, но вскоре и она стала затягиваться. Шум воды стих, провожая длительный сезон тепла. Повеяло отрезвляющей свежестью.
Шахар оделся, отошел собрать вещи, и, вернувшись к Галь, застал ее смотрящей на последние блики зари затуманенным взором. Он ласково обнял ее сзади и произнес на ухо:
– Я никогда тебе не говорил, что мы с тобой – как два природных явления? Как эти волны и эти камни? Я всегда такой жесткий, трезвый, а ты – сама чувствительность.
Девушка загадочно улыбнулась.
– Смотри, – ответила она, – как волны нежно омывают рифы. Думаешь, эти каменные глыбы всегда были именно такой формы: с покатыми вершинами, сглаженными углами? Нет, это многолетнее, может, вековое воздействие волн. Это они придали им их форму, медленно, почти незаметно. А сама вода? Чем больше в ней камней, тем выше ее уровень. Так и мы дополняем с тобою друг друга.