Аттракцион любви
Шрифт:
Увидев Изабель, он улыбнулся и двинулся ей навстречу. Он, как и многие молодые люди, стал постоянным гостем замка. Изабель любила устраивать приемы, а возраст?.. Какое это имеет значение, если женщина хороша собой, остроумна и чувственна, как Изабель. По секрету двое его приятелей рассказали ему, что, когда он работал в Африке, у каждого из них была с ней небольшая интрижка, но ни муж, ни кто-либо еще даже не догадывались о ее супружеской неверности.
Лизетт терпеливо ждала, пока он поприветствует отца и Изабель. Она горела желанием побеседовать с Филиппом, но его все время
– Как поживаете, Филипп?
Он удивленно, но с явным удовольствием посмотрел на девушку, как из-под земли выросшую перед его глазами. Юная, с горящим взглядом фиолетовых глаз, в которых сверкали озорные искорки, она была ослепительной красавицей. Филипп напрягся, чтобы вспомнить, кто это.
– Мадемуазель! Рад вас видеть! – машинально поздоровался он.
– Вы, конечно, не узнаете меня, – с очаровательной улыбкой произнесла Лизетт. – Но я не обижаюсь на вас. Мы встречались с вами очень давно, в лионском поезде, накануне вашего отъезда в Западную Африку. Я Лизетт Декур.
Дочь хозяина! Филипп решил не лукавить и с легкой усмешкой пожал ей руку.
– Признаюсь, я совсем забыл про ту встречу, но очень рад видеть вас, Лизетт. – Взяв ее руку, он привычно склонился над ней. – Может быть, познакомимся заново?
– С удовольствием, искренне ответила она, сияя от счастья.
Он был все так же красив, как и раньше, но повзрослел и возмужал. Ей казалось, что этой встречи она ждала всю жизнь, и подобная мысль, как шампанское, пьянила ее. Она представила его Джоанне и другим присоединившимся к ним гостям.
Наблюдая за Лизетт, светящейся радостью, оживленно болтающей с друзьями, Филипп искренне удивлялся, почему он не видел ее здесь раньше. Ведь она была где-то здесь, в замке, когда он приходил сюда на приемы и вечеринки.
Разгадка проста. Очевидно, Изабель старалась не показывать молодым людям падчерицу, чтобы никто не затмевал ее зрелую красоту свежестью и очарованием юности, а сейчас, видимо, окончательно поверила в свой неотразимый шарм, перед которым не мог устоять ни один поклонник.
В этот момент Шарль Декур, сидящий за главным столом, поднялся и произнес короткую благодарственную речь, в которой выразил свою признательность всем, кто пришел разделить его радость и радость, его супруги. Вдруг он запнулся и мгновенно изменился в лице. Когда присутствующий среди гостей доктор попытался поддержать его, Шарль схватился за грудь и, опрокинув стул, рухнул на землю. Все ахнули! Наступило общее замешательство, раздались испуганные крики.
Лизетт, сидя на небольшом расстоянии от отца рядом с Филиппом и его друзьями, мгновенно, с воплем ужаса вскочила, бросилась к отцу и наткнулась на преграду толпившихся вокруг него гостей. Она никак не могла пробиться к нему.
– Пустите меня к нему! – в отчаянии кричала Лизетт.
Когда люди расступились, было уже поздно. Оказавшись рядом с отцом, она увидела Изабель. Белая как мел она неподвижным взглядом смотрела на лежащего на земле мужа. Над ним склонился доктор. Стоя на коленях, он всячески пытался реанимировать
Из глаз Лизетт брызнули слезы. Она опустилась на колени и упала отцу на грудь.
– Нет, нет, нет! Папа! Мой дорогой папа! Нет! – рыдая, причитала Лизетт.
Доктор стоял рядом, держа в руке ослабевшую руку Изабель. Шарль был его другом и пациентом в течение многих лет. Он искренне переживал случившееся, пытался утешить вдову.
– Искренне соболезную вам, мадам Декур. Позвольте перенести вашего мужа в дом.
Не говоря ни слова, она сняла с плеч тонкую шифоновую накидку и передала ее доктору, чтобы тот накрыл ею лицо умершего мужа.
Вокруг стояла мертвая тишина. Лизетт с трудом соображала, не замечая, что кто-то бережно держал ее за плечи, когда три дюжих лакея подняли Шарля и по лужайке понесли в дом. Изабель, склонив голову, вместе с падчерицей медленно шла за ними в сопровождении кого-то из гостей. Сзади к Лизетт подбежала Джоанна, взяла ее за руку и зашагала с ней рядом. Толпа гостей, оставшихся на лужайке, постепенно редела. На многих лицах застыло выражение скорби и ужаса, в глазах женщин стояли слезы.
Войдя дом, Лизетт со скорбью взглянула на сопровождавшего ее гостя. Им оказался Филипп, который, кивнув Джоанне, произнес:
– Позаботьтесь о ней.
– Да, конечно, – ответила Джоанна.
В следующие несколько дней дом был погружен в полумрак, окна закрыты ставнями и занавешены тяжелыми шторами. В замок потоком шли письма с соболезнованиями. Лизетт получила письмо от Филиппа, имевшее для нее особое значение. Другое письмо от него было адресовано ее мачехе. Изабель держалась спокойно и с достоинством, не проронила ни единой слезы. На похоронах она выглядела элегантной в новом черном платье от Ворта и в изысканной шляпе с вуалью, достаточно прозрачной, чтобы было видно ее благородное лицо с выражением скорби.
Убитая горем Лизетт тяжело пережила похороны. На отпевание в церкви собралось много народа – Шарль Декур был уважаемым человеком в городе, и проводить его в последний путь пришли друзья и коллеги. Филипп тоже пришел. После отпевания Лизетт поблагодарила его за поддержку в трагическую минуту жизни.
– Не надо меня благодарить, – сказал он, покачав головой.
Она бросила на него пристальный взгляд.
– Вы дважды поддержали меня, когда мне было невыносимо тяжело.
Филипп удивленно посмотрел на нее.
– Вы имеете в виду нашу первую встречу в поезде?
Лизетт утвердительно кивнула, и он добавил:
– Может быть, когда-нибудь вы захотите освежить мою память?
Он отступил на шаг назад, поскольку другие ждали момента высказать Лизетт свои соболезнования.
Несколько дней Джоанна неотлучно находилась рядом с Лизетт. Другие, учитывая траур, проявляли сдержанность и держались на расстоянии от Декуров. Несмотря на то, что Изабель в черном выглядела особенно элегантно, как она сама считала, все свое время вдова тратила на заказы новых нарядов в бордовых и лиловых тонах, чтобы подготовиться к следующему этапу траура, когда она снова смогла бы появляться в обществе в цветах, соответствующих случаю.