Аттракцион любви
Шрифт:
Она потеряла счет времени. Все происходило как в кошмарном сне. Она ощущала только страшный шум, жар и едкий запах дыма. От тяжести наполненных водой ведер у нее отнимались руки. Мейзи сделала попытку вырвать Лизетт из очереди, крича ей, что она может потерять ребенка, но та ничего не слышала, продолжая по цепочке передавать ведра.
В воздухе стоял треск обрушивающихся бревен и крики пожарников, боровшихся с огнем. На помощь местной бригаде прибыла пожарная команда из Чичестера, но и они не могли спасти старую постройку. Пламя бушевало с такой силой, что остановить пожар было
Все было кончено. Постепенно люди бросали ведра, видя тщетность своих усилий. На месте бывших деревянных строений остались лишь кучи тлеющих углей и черного пепла. Онемев от ужаса, Лизетт молча смотрела на то, что осталось от студии. Потом подошла Мейзи и, обхватив ее за плечи, увела с пожарища. Забрезжил рассвет. Какой-то крестьянин на телеге подвез их до дома.
В этот день у Лизетт произошел выкидыш. Получив от Мейзи весть о пожаре, Даниэль сразу же направился к месту, где находилась студия, и только потом вернулся домой, не зная, что там его ждет еще одно страшное известие.
Глава 19
Даниэль пытался всеми возможными средствами успокоить Лизетт, которая не могла прийти в себя после выкидыша. Она подолгу сидела, уставившись в одну точку, пока, наконец, не поняла, что после таких чудовищных потерь муж сам нуждается в поддержке. Превозмогая собственную боль, Лизетт бросила все силы, чтобы помочь Даниэлю. Страховка покрыла большую часть убытков, но восстановить студию на том же месте было невозможно, поскольку фермер, у которого они арендовали площадь, и без того чинивший им всяческие трудности, изменил договор об аренде в свою пользу. Если бы Даниэль захотел опротестовать дело в суде, то должен был бы взять на себя все судебные издержки.
В ходе расследования выяснилось, что причиной пожара был поджог: все здания кто-то опрыскал горючей жидкостью, но виновника так и не нашли. Лизетт подозревала в поджоге самого фермера или одного из его подручных, но доказать это было невозможно.
Ничего не сказав Даниэлю, Лизетт обратилась с письмом к своему парижскому адвокату, поручив продать все свое имущество, включая дом в Белькуре и участок земли, завещанный бабушкой. Ей было тяжело расстаться с любимым домом, но Даниэль срочно нуждался в деньгах. Продать фамильный особняк и земли – единственное, что она могла для него сделать.
Адвокат ответил, что выполнил ее поручение относительно продажи земельного участка, – за последние два года земля сильно выросла в цене, но посоветовал не продавать дом, представлявший большую ценность, а сдать его внаем надежным жильцам. Это могло обеспечить ей значительный постоянный доход. Учитывая высокую цену, которую можно было выручить за землю, она согласилась с советом адвоката. В глубине души она была бесконечно благодарна, что не придется расставаться с домом, и предоставила ему все полномочия в оформлении сделки.
Получив уведомление о денежной сумме, вырученной за продажу участка, Лизетт не поверила своим глазам: таких денег она не ожидала! Она немедленно с письмом в руках бросилась к Даниэлю, сидевшему за рабочим столом.
– Ты только посмотри! – радостно закричала она, кладя передним письмо. – Наши финансовые проблемы
Прочитав письмо, он недовольно нахмурился.
– Ты хочешь пустить жильцов в лионский дом? – грустно спросил он. – Ты не в своем уме? Ведь этот дом так много для тебя значит! А земля? Почему ты сразу мне не сказала, что собираешься продать землю?
Ее известие не вызвало у него ни малейшей радости, как ожидала Лизетт. Совсем наоборот. Но она видела только такой выход из сложившейся ситуации, и ей, наконец, представился случай выложить ему свои соображения.
– Видишь ли, Даниэль, я давно думала, что когда-нибудь стану не только твоей женой, но и партнером по бизнесу, – скороговоркой начала она. – Ты не будешь отрицать, что за эти годы я познакомилась со всеми премудростями киноиндустрии – от редактирования сценариев до актерской работы, даже несколько раз выступала в роли оператора.
– Да, я знаю. Но…
Она не дала ему договорить.
– Сначала выслушай меня, а потом говори, что хочешь, – взмолилась Лизетт. – Сейчас ты заново открываешь свое дело, и самое время заключить партнерское соглашение между нами. Я хочу приобрести свою долю в «Студии Шоу». Только не говори, что не хочешь принять меня в дело.
Подвинувшись в кресле, он обнял ее, уткнувшись ей в колени. Потом поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Если для тебя так много значит это партнерство, разумеется, я принимаю тебя, но когда-нибудь твой старый дом будет полностью принадлежать тебе.
Обхватив руками его лицо, она поцеловала Даниэля.
– Когда-нибудь! – повторила Лизетт.
Во время своих разъездов по стране Даниэль приметил три или четыре подходящих места для будущей студии, и вскоре они вместе с Лизетт отправились осмотреть их. Один из участков был уже продан, а другой, в окрестностях Лондона, оказался еще более выигрышным – близко к столице, огромные возможности для расширения студии. При хорошей погоде там можно снимать и под открытым небом, а когда проведут электричество, уже не будет проблем с освещением, думал Даниэль. А если построить большую застекленную студию, то съемки не станут зависеть от капризов погоды – дождей и ветров.
В задачу Лизетт входило подыскать подходящий дом для проживания, и ей подвернулся прелестный, только что отстроенный особняк с огромным садом недалеко от студии. Этот трехэтажный дом был очень удачно спроектирован: просторные красивые комнаты, большая кухня и винный погреб в подвальном помещении. Была также комната для экономки, которая понравилась Мейзи Робертсон. В чердачном помещении – подальше от матери – могла поселиться Дейзи. Больше всех из-за переезда горевала именно она: Дейзи пришлось расстаться со своим первым кавалером, сыном фермера. Перед расставанием он обещал писать ей письма, но она сомневалась, что сдержит свое слово. Правда, несколько писем он все-таки прислал, но таинственным образом куда-то исчез. Теперь за девушкой волочился сын местного мясника, и Мейзи приветствовала его ухаживания: такой вырезки, лопатки и стейков, которые поступали от мясника, она еще не видела в своей жизни.