Шрифт:
Михаил Кагарлицкий
Аттракцион
Гардин вошел в артистическую уборную вместе с гулом аплодисментов, доносившихся с арены. Посреди комнаты, заставленной раскрытыми ящиками из-под аппаратуры, спиной к двери невысокий лысоватый мужчина и, близоруко щурясь, оглядывал афиши. На звук шагов он повернулся и шагнул навстречу,
– Здравствуйте... Стекольников. Федор Афанасьевич...
– Гардин... Артур Иванович.
– Гардин кивнул на плетеный стул, что стоял возле высокого бутафорского столика.
– Слушаю вас.
– Видите ли, Артур Иванович, - нерешительно начал Стекольников, осторожно опускаясь на стул, - у меня к вам... несколько деликатное дело... но очень важное для меня и моих коллег.
– Он замолчал и внимательно посмотрел на Гардина. Тот выжидательно молчал.
– Я возглавляю лабораторию в научно-исследовательском институте перспективных проблем... Мы занимаемся чрезвычайно важными вопросами, решение которых перевернет современный взгляд на физику и биологию. И только мы хотели перейти к более широкой программе исследований, как тут появляетесь вы с вашими... фокусами.
– Не очень понятно, - улыбнулся артист.
– Номер у меня первоклассный гвоздь программы.
– Вот именно, - огорченно вздохнул Стекольников.
– Наш лучший аспирант Алферов за полчаса взглядом еле-еле спичку на считанные миллиметры передвигает, а у вас стулья под куполом летают, чемоданы к зрителям на колени прыгают... Я понимаю, конечно, что все у вас напичкано электроникой, действуют сильнейшие электромагнитные поля и прочие технические штучки... словом, фокусы. Но нам-то от этого не легче! Нам смету на эксперименты не утверждают да еще смеются над нами... Вы, говорят, лучше Гардина пригласите, чем чепухой заниматься! Ужас... Стекольников суетливо расстегнул старенький портфель
– Ну а от меня что требуется?
– нетерпеливо спросил Гардин, порядком уставший от этого поклонника телекинеза.
– Уберите из программы трюки с передвижением предметов!
– с мольбой произнес Стекольников, комкая в руке платок.
– Ну... хотя бы на время, пока смету нам не утвердят...
– Вы с ума сошли!
– перебил Гардин.
– Убрать из программы самый лучший номер?
– Уберите эти ваши трюки, - нудно тянул Стекольников.
– Вы талантливый человек, еще что-нибудь придумаете... Другое.
– Нет.
– Гардин встал, давая понять, что разговор окончен.
– Но все же знают, что это только фокусы... Дайте возможность институту работать.
– Я никому не мешаю. И потом, мне кажется, что ваши эксперименты недостаточно продуманны...
– Пусть мы оперируем миллиметрами, но зато честно. У наших аспирантов нет ни компьютеров, ни электромагнитов под полом, ни технического образования!
– Стекольников вскочил со стула, безмолвно шевеля белыми губами, потом махнул рукой и выбежал из комнаты.
– Товарищ Стекольников! Федор Афанасьевич!
– Гардин выглянул в коридор.
– Постойте.
Ответом был громкий удар двери, ведущей в большое фойе.
– Рассеянный, как все ученые!
– усмехнулся артист и посмотрел на забытую Стекольниковым папку. Под его взглядом большая толстая папка медленно поползла по столу, потом поднялась в воздух и, хлопнув хвостиками бечевки, вылетела в открытую форточку.