Атын
Шрифт:
Так это о чем я… Рыбалка. Угу. Еще походы в лес, по грибы. Набрать крепеньких боровичков, пожарить дома на сале, с картошечкой. Под водочку самое то. Или, к примеру, рыжиков посолить, груздей, прям полную бочку, и долгими зимними вечерами, с картошечкой. Не обязательно под водку, можно наливочек сообразить, настоечек. И в погреб. Очень хорошо наливочки получаются на смородиновом листу. Или это настоечки? Ну, неважно. Главное, чтоб дом был полная чаша. Полный чтоб погреб. Бочки с груздями, бочонки с наливочками, соленья там разные, чтоб не стыдно было на стол поставить. Варенья, капустка квашеная, огурчики. Такие аккуратненькие хрустящие огурчики. Мммм… объедение.
А еще в чисто поле выйти, вздохнуть полной грудью! Почувствовать необъятную ширь нашей родины! А сенокос? Это же сказка! Раззудись плечо, размахнись
А водопровод делать не буду. Буду по утрам из колодца журавлём доставать студёную воду и обливаться. Чтоб здоровья было вагон. Растираться жёстким полотенцем, докрасна, и пробежечку по тропинке вдоль озера. Покой, солнце восходит, коровы мычат. Слышны визгливые крики пейзанок, выгоняющих своих кормилиц в стадо. Ляпота! Надо будет баньку сварганить. Или нет, еще лучше, домик надо сразу с банькой, чтоб не мучиться. И на берегу озера. Выскакиваешь из баньки, распаренный, и сразу бултых в озеро! Квас надо будет поставить, сразу литров двадцать. Чтоб прямо в баньке из запотевшей кружки пить. И никакого алкоголя в бане. Сердце у меня слабое, чтоб в парилке водку глушить. Пивка вот можно. Надо будет пиво научиться варить, домашнее. Из ячменя. Пойду в лес, наберу хмеля, поставлю пиво. И раков, прям из озера. Наловил раков, сварил, с укропчиком, и под пивко. Мангал можно будет поставить, стационарный, с электронаддувом. В баньку можно приглашать добрых и ласковых девушек. По вызову, из областного центра. Но без фанатизма, умеренность во всем – вот наш девиз.
Сладкие мечты мои прерваны самым прозаическим образом. Кончался бензин. Я так стремительно рванул из столицы, что не озаботился ничем, даже картой дорог. А потом подумал, а зачем мне карта дорог? Я же еду куда-то, где деревня, озеро и прочее. Так на первом же перекрестке и поворачиваю. Нет. Карта всё-таки нужна. Где ж я хоть примерно найду деревню возле леса и чтоб ещё и озеро? Карта нашлась в какой-то приличного размера деревне, где был книжный магазин, хорошо, что рядом с заправкой.
Слегонца перекусив, я начал водить пальцем по карте, выискивая подходящий населённый пункт. Таковой нашелся, и я отправился вперед. Ошибки в печатном издании я обнаружил очень скоро. Дороги, которые обозначены на карте, в природе отсутствовали, зато были какие-то невообразимые пути, которые вели неизвестно куда. Я поплутал немного и остановился возле дорожного указателя, которые валялся на обочине. Столбик был свёрнут в бараний рог. Сам указатель напоминал крышку от консервной банки, которую открывали топором. Я на коленке попытался его выпрямить и прочитать, куда же я направлялся. Бесполезно. Разобрал только буквы б, л, т, и мягкий знак. 4 км до какого-то места. Значит надобно еще чуть-чуть проехать, до следующего указателя, или, хотя бы до местного жителя. Я двинул по газам. Часа через полтора я начал сомневаться, что я вообще в нашей стране. Никаких признаков жилья. GPS показывал мне, что я в Южной Америке. Бред какой-то. Вот тот же самый указатель, только он почему-то оказался с левой стороны дороги. Я почесал затылок, попинал скрюченный столб, но ничего не придумал. Подошел к машине, ещё раз постучал ногтем по экрану GPS. Ни звука в ответ, и никто не спросил кто там. Да. Дела. Я закурил и выпустил дым в свежий вечерний воздух. Смеркалось, тонкий серп луны выглянул из-за облака. Пришлось съехать в кустарник на опушке леса, и устраиваться спать в багажнике своего джипа.
И вот я просыпаюсь на обочине прогресса. Бурчу себе прононсом про кофе. Принимаю волевое решение считать себя в походе, и, следовательно, не бриться, выкурить сигарету, попить водички и трогаться далее.
Теперь уже, с утра пораньше, я рассмотрел, где остановился. Кусты орешника, или это лещина? Вполне
По дороге пылит автомобиль, "Москвич", с ещё чёрными номерами. Я его тормознул, за рулем дедок в приличном возрасте. Здороваюсь. Интересуюсь, как всё-таки выбраться в цивилизацию. Дед ответил:
— А, это ты вчерась круги вокруг колков нарезал? А мы-то думаем, кому бензина-то не жалко, фары-то сильно светють. Можа, думали, инспектор какой, поля проверяет. Так ты езжай прямо, там, верстах в двух, деревня будет, Малые Казаки, вот перед ней, значицца, перекресток. Повернёшь налево, то и есть дорога в область.
Я ему пожелал доброго пути, по-быстрому разворачиваюсь и мчусь навстречу своему счастью. Счастье там было, я это вам авторитетно заявляю. Перелески, поля и речушки мелькали справа и слева, свежий запах лугов, полей и рек врывался в открытое окно, и это было прекрасно. Дорога, на удивление, приличного качества, укатанная до каменного состояния грунтовка со щебнем. Двигатель мягко урчал, изредка постукивали под колесами камешки, машина плавно раскачивалась, как на волнах. Подумалось: "моей памяти…" [2] Где-то посвистывали птицы, светило солнце. Так бы ехал и ехал, ни о чем не думая.
2
Тухманов Дэвид
Вообще, скажу вам по секрету, когда я купил свою первую машину, мне просто пёрло со страшной силой кататься по стране. Я каждый отпуск ездил вдоль и поперёк нашей необъятной родины, и это мне доставляло массу удовольствия. Об этом можно было бы написать отдельную книгу (а почему бы и не?), за отпуск наматывал до пятнадцати тысяч километров, видел и поля, и степи и горы. Под финал этого угара доехал до Атлантического океана, посетив Париж, Вену и Будапешт, после чего меня малость попустило.
Все хорошо, но прелесть этих странствий портили женщины. Да, да, именно они, наша прекрасная половина человечества отравляла волшебство единения со свободой. Каждая моя жена, как только садилась в автомобиль, непременно считала, что она знает куда ехать, как рулить и где останавливаться. Никакие разумные доводы и правила дорожного движения в расчет не принимались. Если ты не остановился там, где мадаме захотелось – ты негодяй. Если ты остановился там, где посчитал нужным – это плохое место. Постоянный зудёж: "Почему мы стоим? Когда же мы, наконец, поедем?", "Когда мы остановимся? Я устала!", "Когда мы, наконец, доедем до этого твоего города?", "Я бы лучше полетела самолётом, зачем я вообще поехала с тобой". Знаем, зачем, злорадно тогда думал я. Потому что в твоих куриных мозгах засела мысль, неизвестно откуда взявшаяся, что за ближайшим поворотом я посажу в машину девку, и она мне будет отдаваться на заднем сиденье, в ближайшем перелеске, в мотеле, нужное подчеркнуть. Хотя всем известно, что подбирать красоток с обочины – это низкий стиль. В общем, скажу я вам, одно расстройство этими женщинами в дороге. Про таких преподобный Ефрем Сирин говорил, что нет зверя, подобного жене лукавой, самое острое оружие диавольское. Тоже, видать, пострадал достаточно.
Но это всё лирика. Я проехал километров пять, но перекрёстка не было. Зато сразу нашлась деревня. На дорожном указателе было написано "Дмитриевка". Я подъехал примерно к геометрическому центру села и стал ждать аборигенов. Никого не было, колодец в центре села никого не привлекал. Блин, хоть бы курица какая пробежала. Сонная, пыльная пустота. Я вылез из машины и подошел к колодцу, хоть водицы испить студёной. Однако вскоре на свет божий вышла женщина. Я обрадовался:
— Здравствуйте. Вы не подскажете, как ваша деревня называется?