Аукцион невинности. Двойная ставка
Шрифт:
Снежана, сама того не зная, подкинула идею. Мне, по сути, терять особо нечего, кроме дочери, за которую я готова отдать что угодно и лечь под кого угодно.
Чем я лучше проститутки? Ничем, но в отличие от нее у меня есть цель– заработать деньги на благое дело. Наверное, последнее дело –продавать себя, но если нет других способов, кто меня осудит?
– Следующий аукцион совсем скоро?
– Да, – Снежана задумалась, – через пять дней, ночью. А что?
– Я хочу принять участие.
Девушка чуть не поперхнулась сделанным глотком кофе, округлила
– Аверина, ты что, девственница? Не поверю ни в жизнь.
Она так громко смеялась, что на нас начали обращать внимание, Снежана взяла салфетку, вытерла выступившие на глазах слезы.
– Мне нужны деньги, много и как можно быстрее. Ты можешь дать в долг два миллиона?
Смотрю прямо, чувствую, как холод идет по спине, и леденеют руки. Мне не впервой просить денег, это не коробит. Но кто-то отказывает культурно, как в банке отклоняют заявку на кредит, кто-то врет, опустив глаза, что у него нет, кто-то вообще не хочет слушать. Мне не привыкать, я все понимаю и всех, но вот только меня понять не могут.
– Да на что тебе такие деньги? Хотя понимаю, нужно валить даже из этого отеля, открыть свое дело.
– Нет, мне не для этого, не могу сказать, но они очень нужны. Не прошу помочь бесплатно, двадцать процентов от суммы твои. Я все переведу, без обмана.
ЧАСТЬ 3
– Саш, ты чего сегодня такая заторможенная? Что-то случилось?
– Не выспалась, все нормально. Помоги лучше.
Вдвоем с Лидой натягиваем простыню на огромный матрас, затем одеяло, сверху покрывало. В гостинице всего пять номеров суперлюкс, здесь другой дизайн, очень красиво, роскошно.
Оксана Валерьевна, наша начальница, сука еще та, поставила меня сегодня с Лидой, ее напарница заболела, до этого я убирала более скромные номера. Лида не закрывала рот, постоянно что-то или кого-то обсуждая. Не понимаю, как с ней вообще можно спокойно работать?
Четыреста четырнадцатый – один из номеров класса люкс, стоит наверняка бешеных денег за ночь, будь я в другой ситуации и с другими мыслями, рассмотрела бы все более тщательно.
Сегодня аукцион, мне надо быть по нужному адресу в десять вечера, Снежана уже будет там. Она должна провести еще один осмотр, зафиксировать в очередной раз, что я девственница. Потом необходимо подписать бумаги, а дальше сам аукцион. Все это со слов моей бывшей одноклассницы, мол, ничего сложного и страшного. Вышла, постояла десять минут и получила деньги.
Еще три дня назад я позвонила по одному номеру, чтобы предложить свою кандидатуру, сослалась на Перову. С улицы я так понимаю, там не берут. Отбор как в престижный вуз – пятнадцать человек на место.
Смешно и горько.
Довольно приятный мужской голос задал несколько вопросов, возраст, как мое здоровье, еще что-то, уже не помню.
Был страх за то, что они начнут проверять все мои данные, узнают о дочери, обман вскроется сразу. Но чуть позже, тоже приятный голос сообщил, чтоб я должна явиться в клинику для осмотра,
– Вроде все, да? Пойдем, мегера сказала подготовить триста тринадцатый, там какие-то важные гости должны приехать. Говорила так, словно Киркоров заселяется.
Качу тележку к лифту, Лида уверенно вышагивает впереди. Достаю свой телефон из фартука, смотрю на сообщения, бабуля пишет, что Ангелина покушала, снова заснула в обнимку с единорогом. Время всего десять утра, а меня начинает накрывать паника и дикий страх.
Вдруг ничего не получится?
– Аверина, я сколько раз объясняла, чтоб никаких телефонов во время работы, это отвлекает и пагубно влияет на работоспособность. Я сейчас его у тебя заберу и отдам только в конце смены.
Сука, как же я ее ненавижу.
– Извините нас, Оксана Валерьевна, я лишь посмотрела, который час, мы убирали номер час пятнадцать, а можем и быстрее, но также качественно. Надо повышать работоспособность, как вы говорите, от каждого из нас зависит успешность отеля.
Женщина, которая стоит в приехавшем к нам лифте, склоняет голову, выходит в коридор, осматривает нас с Лидой. Красиво уложенные темные волосы, легкий макияж, ей даже идет полнота. А если не знать характер и нрав нашей мегеры, то с виду вполне приятная женщина.
Но это далеко не так. Каждый день кто-то из девочек-горничных грозится уволиться, льет слезы в раздевалке, каждый день кого-то грозится уволить она и крик стоит на всю гостиницу.
– Хорошо, Аверина, врать ты умеешь складно, но чтоб в телефон играла в последний раз. И не забудь, вечером ты помогаешь на кухне, сама просила дать подработку.
– Но…
– Что значит «но»? Вот только не говори, что ты не можешь именно сегодня. Я пошла тебе навстречу, дала работу, вошла в твое положение матери-одиночки, а ты мне сейчас «но»?
Это невыносимая баба, она как танк, прет, давит, размазывает тебя, не дав сказать и не понимая сказанного.
– Я все помню, спасибо, Оксана Валерьевна.
– Работайте, – коротко бросила, как приказ собакам, и прошла по коридору.
– Нет, ты видела, что за сука?
Вошли в кабину лифта, Лида нажала на кнопку, поехали вниз.
– Тварь конченая, это баба без секса, сразу видно, ебать ее никому.
– Лида, ты не думаешь, что здесь камеры не только пишут изображение, но и звук? – показываю на мигающий огонек в углу.
– Твою мать. Надо у охраны спросить, хотя они такие все важные, к ним не прорваться, – Лида заговорила шепотом, косясь на камеру.
– Спроси.
– А может, ты? Ну, Вадим к тебе неровно дышит, как только ты у нас появилась, начальника безопасности «Империала» повело в сторону.
– Прекрати, ничего подобного.
Мне сейчас на самом деле не до ухажеров и романов, да и раньше было не до них. После рождения дочки разрываюсь между ней и работой, хорошо, бабушка помогает. Я совсем не обращаю ни на кого внимания, а уж тем более на себя и свою внешность, а мне скоро двадцать пять.