Аукцион Судьбы. Книга первая
Шрифт:
Девушка обняла маму, чмокнула её в щеку и с дежурной улыбкой сказала:
– Мамуль, я валюсь с ног от усталости. Спасть хочу зверски. Можно, я пойду, прилягу?
– Можно.
Да, ей с недавних пор было можно практически всё. Конечно, без фанатизма.
Простыня показалась Саше ужасно холодной и колючей. Разгоряченное душем и сексом тело реагировало остро. Саша подозревала, что через пару часов обнаружит на себе множество синяков, поэтому натянула пижаму со штанами. Показываться полуобнаженной перед матерью точно было нельзя. Женщина сразу поймет,
С другой стороны…
Почему бы и нет? Саша – совершеннолетняя и находится в ситуации, когда каждый день необходимо прожить по-максимуму. Иначе никак. По-другому слишком больно, слишком… невозвратно. И Саша не могла не понимать, что ей позволяли то, что её строгие родители никогда не позволили бы, будь она здорова. Ни возвращение под утро, ни поездку с незнакомцем, неизвестно куда.
При воспоминании об Осетине, имени которого она до сих пор не знала, внизу живота скрутило в тугой узел. Тело её ещё помнило то, что с ним делали пару часов назад. Саша крепко зажмурилась. Кыш-кыш. Не вспоминать… Не сейчас.
Она пыталась уснуть. Проваливалась в полудрему, чтобы через пять-десять минут, перевернувшись на другой бок или со спины на живот и наоборот, попытаться устроиться поудобнее. И так снова и снова, а крепкого, нормального сна не было. Казалось бы, наоборот - должно быть, ничего подобного.
Поэтому, когда сотовый задребезжал знакомым рингтоном, что она установила на Гришу, Саша обрадовалась и, подскочив на кровати, кинулась к тумбе, на которой лежал смартфон.
– Приветик.
– Санёк, ты какого не звонишь? – сразу без предисловий обрушился на неё Григо, употребив имя в гневной форме.
– А надо было?
Она безумно была рада его слышать.
Когда кто-то в курсе истинных событий, что происходят с тобой, это прибавляет оптимизма и веры в то, что всё закончится благополучно. Это сродни тайне. Ощущение, что ты не одна. Что есть кто-то, кому ты можешь все рассказать, это облегчает.
– Еперный театр, Сергеева, ты хоть понимаешь, что я переживал?
– Понимаю.
Саша хотела подтрунить и спросить, не за себя ли он переживал, вовремя прикусила язычок. Григо и так сильно рисковал. Когда она всё же подбила его на авантюру в своем лице, он предложил ей сделать гименопластику, даже пообещал всё оплатить.
– Сороковник будет стоить.
Саша отказалась.
Хватит с неё амнезий да наркозов.
– Это значительно уменьшит риск.
– Нет, Григо, спасибо тебе огромное, но нет.
Поэтому её сарказм он расценит, как оскорбление, и правильно сделает.
Гриша пошёл на риск. И только пообщавшись с Осетином, она осознала, на какой большой риск. Сашу передернуло, стоило снова вспомнить прошедшую ночь.
– И почему тогда не отзвонилась, раз понимаешь? Ты сейчас где?
– Дома. В кровати. Пыталась спать.
В ответ – тишина.
– Григоооо…
– Дома?
– Ну, да.
– Точно дома?
– У крестного. Хочешь – приезжай. Попьем чайку-кофейку.
– Нет. Не могу. У меня весь день
Саша вернулась к кровати, легла на неё и вытянулась.
– У меня такое чувство, что в вашем подпольном мире все друг про друга знают, Варгянов.
– Потому что мы там работаем. И если постоянно не держать руку на пульсе, то этого самого пульса однажды у тебя доктор может не нащупать.
– Гриш… Ты извини… Я – дура только вчера до конца осознала, на какой риск ты пошёл, помогая мне…
– Шурик, проехали. Я хотел помочь – я помог.
– Это… Григо, что я хотела ещё сказать, - поспешно добавила она, предвидя, что парень может быстро свернуть разговор. – Осетин не будет к тебе предъявлять ничего и…
Варгянов громко рассмеялся, бесцеремонно перебивая её.
– Слушай, Шурик, ты сейчас серьезно?
– Да. А что ты ржешь? Я что-то смешное сказала?
– Если честно – да.
– И что же?
– Тебе о себе надо думать, а не обо мне. Я выпутаюсь.
– Нет. Я договорилась.
На последнем слове её голос дрогнул.
Договорилась она, договорщица хренова.
– Шурииик.
– Ты мне лучше скажи… Вернее, я не прошу тебя рассказывать об Осетине что-то такое этакое, потому что… ну, в общем, не важно, почему. Ты мне просто скажи – мне стоит от него опасаться подставы, какого-то предательства и прочее?
– Сергеева, ты меня реально начинаешь пугать. Если бы у меня ближайшие четыре часа не были забиты под завязку, я бы прилетел к тебе. Твои разговоры выносят мне мозг.
– Григо, ты можешь ответить или нет? Для меня это важно.
– Вы сегодня с ним видитесь?
– Да.
– Черт!
– Гриша, не пугай меня.
– Да поздно пугаться, Сашуль, поздно! Ты такую авантюру провернула, и, судя по голосу, она обошлась, что не может не греть мою грешную душу. Ладно, паясничать заканчиваю. Что касается Осетина… На все твои вопросы ответ один – нет. Кого, кого, а Осетина я уважаю. Кремень-мужик. Если что-то пообещал, а я так понимаю, что между вами состоялся интересный разговор, в подробности которого ты меня не посвятишь, он слово сдержит. Не нарушит стопудово. Но! Сашка, будь готова и ты держать ответ. Если он закрыл глаза на твоё кидалово, то не думай, что с ним второй раз прокатит что-то подобное. На что договорились, то и исполняй. Поняла?
– Да. Другого я и не планировала.
– Вот и умница, - пауза. – И это… ты всё же поосторожней с ним. Он мужик… как тебе сказать… суровый что ли. Или знаешь как. Я тебе иначе скажу – я бы очень хотел иметь Осетина старшим братом. Что и на путь истинный наставит, и советом поможет, и впряжется за тебя, и подзатыльников навешает при надобности. Как-то так.
– Я поняла, Гриша.
– Ещё увидимся, Сергеева.
– Обязательно.
– Будь на связи.
Она не стала говорить Грише, что уезжает. Ни к чему.