Авантюра, которой не было (Наталья Лопухина)
Шрифт:
Стоило ему уснуть, как Анна Гавриловна Ягужинская велела очинить ей перо и подать чернил с бумагою, несколько минут торопливо писала, а потом послала доверенного слугу к своей лучшей подруге – Наталье Федоровне Лопухиной. В записке было рассказано и о заседании совета, о «кондициях», о скором выезде гонцов в Митаву…
Вскоре после этого дама в черном плаще с капюшоном постучала в дом, где жил Карл-Густав Левенвольде.
Слуга впустил ее беспрекословно, ибо видел и прежде. Он не знал, конечно, ее имени, однако мог догадываться, что дама сия занимает высокое положение и, конечно, женщина замужняя, ибо она всегда появлялась здесь тайком и ненадолго. Но еще ни разу ее визит не
Прочитав, что написал брат, младший Левенвольде приказал седлать себе коня и тотчас унесся в Митаву, словно был не знатным вельможей, а самым обычным курьером.
Впрочем, нынче было не до церемоний! Предстояло немедля сообщить герцогине Курляндской о том решении, которое было принято относительно ее особы в Санкт-Петербурге, предупредить, чтобы она не боялась «кондиций» и не относилась слишком серьезно к тому слову, которое ей придется дать «верховникам». Более того! Рейнгольд уговаривал Анну Иоанновну подписать «кондиции», чтобы потом уничтожить их и провозгласить себя императрицей.
Таким образом, уже за сутки до того, как к Анне Иоанновне с тем же предложением прибыли гонцы от дружественно настроенного к ней Павла Ягужинского и Феофана Прокоповича, сторонника неограниченной монархии, и за двое суток, прежде чем в Митаве появились официальные представители «верховников», герцогиня Курляндская уже знала и о «кондициях», и о том, что подпишет их, а впоследствии уничтожит, чтобы сделаться всероссийской императрицей, и щедро вознаградит тех, кто был в эти тяжелые, неопределенные минуты на ее стороне: Карла и Рейнгольда Левенвольде, Степана Лопухина, ну и, конечно, таинственную даму в черном плаще…
Дамой этой, как легко можно догадаться, была Наталья Федоровна Лопухина, которая не оставила без внимания предупреждение подруги и мгновенно измыслила своим проворным умом, как сплести такую интригу, при которой будущая императрица чувствовала бы себя по гроб жизни обязанной братьям Левенвольде и, само собой, прекрасной Наталье Федоровне.
Однако сначала Анна Иоанновна делала вид, будто она покорна замыслам тех, кто возвел ее на престол. «Верховники», и в первую очередь князь Василий Лукич Долгорукий, тщательно берегли ее от сношений со сторонниками. Она должна была оставаться послушной игрушкой в их руках! Однако у Анны Иоанновны были сторонники и сторонницы, которые мечтали удалить «верховников». Василия Лукича обвели вокруг пальца именно женщины. Сестры Анны, Прасковья, Екатерина, жена Ягужинского, а главное – фрейлина Лопухина.
Наталья Федоровна измыслила поразительный план, как передавать правительнице записки от ее сторонников, как наставлять ее и поддерживать. Именно она предложила использовать огромную привязанность, которую Анна Иоанновна питала к Эрнесту Бирону и его семье.
Надо сказать, что у жены Бирона Бенинги некоторое время назад появился новорожденный ребенок. Младенец родился еще в Митаве, и знающие люди могли бы побиться об заклад, что истинной его матерью была именно Анна Иоанновна, а Бенинга лишь воспитывала его как своего. Говорили, что это у Биронов в обычае и Бенинга ничего не имеет против: как-никак отцом этих детей был ее собственный муж Эрнест-Иоганн, так что они ей и впрямь почти родные!
Этого ребенка каждое утро приносили к Анне Иоанновне. По
Да, авантюра удалась, все сбылось так, как мечталось. Оба Левенвольде стали важнейшими советниками императрицы по всем основным государственным мероприятиям вместе с Бироном, Минихом, Остерманом. Кроме того, Карл-Густав выполнял за границей дипломатические поручения, Рейнгольд был произведен в обер-гофмаршалы, пожалован орденом Андрея Первозванного и назначен управлять соляными доходами.
Лопухин некоторое время оставался действительным камергером двора, однако спустя некоторое время был назначен кригс-комиссаром по морскому ведомству. Затем он получил ранг вице-адмирала и был удостоен чести присутствовать в Адмиралтейств-коллегии.
Его жена, роман которой с Левенвольде возобновился с новым пылом, была счастлива не только от любви. Для нее вместе с Анной Иоанновной пришло самое благоприятное время! 25 февраля та стала императрицей, а уже 6 марта назначила своих первых статс-дам: Наталью Лопухину и Анну Ягужинскую.
Страсть Натальи и Рейнгольда скоро стала напоминать прочное супружество.
Их привязанность была поистине нерушима. Оба не только с прежним удовольствием проводили время в постели и устанавливали при дворе новые моды (Наталья Федоровна слыла первой красавицей, а ее любовник – первейшим щеголем), но и были хорошими друзьями, вернее, сообщниками в политических интригах, плавно лавируя, в зависимости от положения дел, то к Бирону, то к Миниху, то к Остерману, но ни в коем случае не забывая себя. Что и говорить, Наталье Федоровне было очень лестно прослыть такой государственной дамой, какие, сколь она слышала, вертят своими любовниками в Европе: королями, министрами, посланниками… Ей пока это удавалось: Левенвольде-младший шагу не ступал, не посоветовавшись со своей подругой.
Его вообще-то все считали гулякой и игроком: ну в самом деле, он спустил, играя в карты, почти все состояние, жил в свое удовольствие и прекрасно устраивал придворные праздники. В 1740 году, когда, по случаю заключения мира с Турцией, раздавали награды высшим сановникам, Рейнгольд получил от императрицы бриллиантовый перстень ценою в шесть тысяч рублей!
Однако он был способен и думать. Между прочим, именно этой троице – двум Левенвольде и Наталье Федоровне, обеспокоенным судьбой правления династии Иоанновичей (а значит, собственными судьбами!), – пришло в голову наставить императрицу, твердо заявившую о своем намерении никогда не выходить замуж, ибо это означало расстаться с ее возлюбленным Бироном, приблизить к себе ту самую Елизавету-Екатерину-Кристину, которую Наталья Федоровна когда-то знала совсем малышкой. Теперь ее окрестили по православному обряду, назвали Анной Леопольдовной, поселили при дворе и начали готовить к участи наследницы, принцессы и правительницы. Именно Левенвольде сыскал для нее супруга – принца Антона-Ульриха Брауншвейгского.
Наталья Федоровна встретилась с женихом в приватной обстановке и внимательно к нему пригляделась. Ревнивец Рейнгольд находился в той же комнате и исподтишка поглядывал на любовницу.
Наталье было смешно. Может, Антон и будущий правитель России, однако слишком бесцветен, долговяз и прост. Двух слов не свяжет. Малышка Лизхен (теперь Анна Леопольдовна, ах, простите!) еще намается с ним.
– Не бог весть что, конечно, – откровенно сказала Наталья Федоровна принцессе, – но уж лучше, чем сын Бирона Петр…