Авантюрист поневоле
Шрифт:
Но не только корабль привлёк его внимание. В глубинах Океана, освещённых вспышками света и тени, Виктор разглядел нечто поистине грандиозное. Гигантское существо, чьи размеры казались просто невозможными. Его тело, словно сотканное из самой тьмы, двигалось плавно и бесшумно, как если бы оно существовало вне времени и пространства. Существо с грацией, достойной кошмара, разрывало корабль на части, его движения были полны ужасающей красоты, как если бы оно играло с добычей, прежде чем окончательно уничтожить её.
Рядом с разрушаемым кораблём Виктор заметил ещё один, поменьше. Его гладкий, блестящий корпус, словно
И тут он ощутил это. Присутствие. Оно не было зримым или слышимым, но Виктор знал, что оно здесь, рядом с ним. Это не было злое существо, но и не доброе. Оно просто было. Оно наблюдало за ним, как человек наблюдает за муравьём в банке, со спокойным любопытством. Виктор не мог сказать, было ли это существо враждебным или просто равнодушным. Но он чувствовал, как что-то невидимое проникает в его разум, словно разбирает его мысли на части, а потом снова складывает.
Это присутствие было частью Океана, или, может быть, Океан был частью его. Виктор не знал и не мог знать наверняка. Он просто чувствовал, как эта сила наблюдает за ним, изучает его. А потом, словно щелчком, что-то выключилось в его голове. Мир перед его глазами начал расплываться, терять форму и очертания. Всё стало тускнеть, звуки отдалялись, и он погрузился в глубокий, безмятежный сон.
Глава 7 Встреча
Виктор спал, и его сон был словно тёплый плед, заботливо подоткнутый кем-то, кто всегда помнит о тебе и заботится. В этой уютной темноте мысли его стали мягкими и расплывчатыми, как лёгкие облака на летнем небе. Но среди этой безмятежности начало пробиваться что-то знакомое, будто далёкий, давно забытый свет, который вёл его обратно к чему-то важному. Сон Тюрина начал складываться из фрагментов воспоминаний, словно мозаика, обретая цвет и форму. Он снова был шестилетним мальчиком, сидящим в гостиной старой саратовской квартиры, где жил с дедушкой. Квартира была как сама жизнь — немного потрёпанная, но полная тепла и воспоминаний. Скрипучие полы, стены, увешанные старыми фотографиями, и подоконники, заставленные растениями, которые дедушка заботливо поливал, называя их «малышами».
Дедушка сидел в кресле с газетой, но всё его внимание было сосредоточено на маленьком Викторе, который рисовал яркими фломастерами.
— Дедушка, а когда я вырасту, я тоже буду знать всё, как ты? — спросил Витя с надеждой.
Старик улыбнулся, но в его глазах появилась тень грусти.
— Ты будешь знать много, Витя, — сказал он мягко. — Но самое главное — ты научишься понимать.
Виктор задумался. Его детский ум ещё не мог полностью понять смысл этих слов, но он чувствовал, что дедушка говорит о чём-то очень важном.
Постепенно Виктор начал просыпаться. На мгновение он подумал, что всё ещё спит, настолько нереально и спокойно было то, что он увидел. Над ним простиралось чистое, без единого облачка, синее небо. Оно казалось безупречным, словно
Его лицо озарила слабая, умиротворённая улыбка. Он позволил себе расслабиться и наслаждаться моментом. "Что ж, если это сон, можно задержаться тут подольше," — подумал он, решив не спешить возвращаться в реальность, где его не ждало ничего хорошего. Он уже собирался снова закрыть глаза, но что-то в небе привлекло его внимание.
Небольшая вспышка света, внезапная, как искра от спички, разорвала синеву неба. В воздухе появилась тонкая трещина, будто кто-то неумело вскрыл конверт в пространстве. Виктор зажмурился, надеясь, что это просто игра света, или что он окончательно проснётся и окажется в своей кровати. Увы из этой трещины, нарушающей всю логику сна, выпало что-то длинное и острое.
Светящийся предмет с решимостью воткнулся в землю в нескольких сантиметрах от его головы. Трава вокруг вздрогнула, и Виктор вместе с ней. В этот момент он окончательно осознал, что, пожалуй это не сон.
"Эй, погодите-ка!" — мысли его лихорадочно начали складывать мозаику из кусочков реальности. Виктор приподнялся на локтях и уставился на копьё, словно оно могло ответить на его вопрос.
Копьё выглядело внушительно — длинное, блестящее, с остриём, которое могло бы разрезать самые твёрдые мысли пополам, если бы мысли были физически ощутимыми. Оно вонзилось в землю, будто намеревалось остаться здесь надолго.
Несколько секунд Тюрин просто смотрел на копьё, потом на небо. Но небо, решив, что одной неожиданности маловато, снова начало чудить. Возникла ещё одна трещина, затем ещё и ещё, словно кто-то с энтузиазмом разрывал ткань реальности на кусочки.
Из одной из этих трещин, свистя и вращаясь, как безумная игрушка, вылетел обломок металлического предмета и с глухим стуком приземлился недалеко от Вити. "Ну, это уже перебор!" — пронеслось у него в голове, когда ещё один кусок обшивки вонзился в землю рядом с копьём. Небо, которое ещё минуту назад казалось безмятежным, начало "плеваться" обломками, словно решило добавить в его жизнь ещё немного драмы. Один из обломков, пролетев совсем близко от Виктора, оставил за собой тонкий шлейф дыма, прежде чем врезаться в землю и остановиться у его ног.
Он медленно поднялся, осторожно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что из следующей трещины выскочит что-то ещё более абсурдное — например, говорящая чайка или пианино. Однако из трещин продолжали вываливаться обломки. Очередной обломок, длинный и изогнутый, пролетел совсем близко, шурша по воздуху и оставляя за собой тонкий шлейф дыма. Виктор увернулся от него в последний момент и посмотрел, как тот врезался в землю и, сделав несколько перекатов, замер.
Внезапно огромный разлом, шириной с улицу, разорвал пространство. Из него вывалилась и рухнула вниз массивная часть корабля. Металлический корпус, искрящийся на солнце, падал медленно и величественно, как гигантский левиафан, уставший от долгого путешествия и решивший остановиться здесь, чтобы наконец-то отдохнуть.