Авантюрист
Шрифт:
После осенних дождей дорога на Урбино была вся в колдобинах и очень грязная. Теперь только весной придут трактора, чтобы ее выровнять, а пока нужно терпеть. На Ребекке была стеганая куртка с капюшоном, но все равно холод пробирал до костей. Она решила, что первым делом в Урбино надо будет пойти выпить горячего кофе.
Вспомнив настойчивость синьоры Фиорентини, с какой та стремилась ее прихорошить, она улыбнулась. Хозяйке не дано было знать, что Ребекке было просто необходимо выглядеть именно так, как она и выглядела. Что все это часть единого плана.
В семье Фиоретини к ней относились как нельзя лучше. Особенно после случая с Артуро, хотя Ребекка никогда не считала, что сделала тогда что-то экстраординарное.
Большая часть дороги шла в гору, поэтому «веспе» пришлось изрядно потрудиться. Он гудел сердито, как шмель, но тянул. На мотоцикле ее научил ездить Райан. Она училась на его тяжелом и мощном «харлее-дэвидсоне», и довольно успешно. Получила права. Нельзя сказать, чтобы от езды на мотоцикле она испытывала какое-то особое удовольствие. Скорее, Ребекке просто хотелось войти в мир Райана, стать ближе к нему. Но сейчас это умение оказалось очень даже кстати.
Урбино уютно расположился между складками гор. Преобладающими оттенками здесь были в основном золотистые и бронзовые, которые постепенно сплавлялись с темной зеленью окружающего город лесного массива. Ребекке Урбино нравился. Неприхотливый, совсем не избалованный туристами, что в паши дни бывает очень редко. В нем подкупали нетронутая старина и образ жизни, размеренный, исполненный покоя, почти идиллический. И вместе с тем музеем он тоже не был. Особый колорит городу придавали студенты местного университета, яркие группы которых с утра до вечера заполняли старинные площади. Куда бы Ребекка ни пошла, она везде натыкалась на них. Она любила иногда смешаться с какой-нибудь группой и некоторое время стоять, слушая их разговоры. Приятно было снова, хотя бы на короткое время, ощутить себя студенткой. Боже, как давно все это было… и как далеко отсюда.
Она припарковала «веспу» в переулке позади собора и отстегнула корзины. Возвращение домой по грязи, да еще под гору, обещало быть нелегким. За то время, что она ездила за покупками, Ребекка пару раз падала на скользкой дороге, вместе с мотороллером. При этом все продукты рассыпались. Но поездки на рынок были частью ее плана.
Итак, первым делом горячий кофе. Прихрамывая, она направилась к кафе рядом с рынком. Колено ненавидело холод и наказывало ее тем, что начинало противно дергать.
Ребекка вошла. Внутри, как всегда, было дымно и шумно. Она кивнула краснолицему бармену Альфредо, заказала капуччино и, взяв чашку, медленно двинулась к окну, где разглядела свободное место. Здесь, обняв чашку ладонями, она начала маленькими глотками пить приятную дымящуюся жидкость, покрытую густой, как будто вскипающей, пеной.
Рынок занимал всю площадь, а его излишек даже переливался на несколько боковых улиц. Внимательно рыская глазами в толпе, она размышляла. По существу, получается так, что Тереза в ее жизни была единственным непредсказуемым фактом, единственной случайной картой, вытащенной из колоды. А все остальное время до и после (особенно после) она ни разу не сходила с колеи, неуклонно двигаясь вперед к намеченной цели. И вот только теперь, много лет спустя, снова сошла с рельсов. Сейчас у нее тоже была цель, но совсем другая.
Окно затуманили капли дождя. По-прежнему чертовски болело колено. Она наблюдала за группой монахинь из обители «Маленькие сестры», которые двигались от прилавка к прилавку. Сильно ограниченные в деньгах и очень сплоченные, они имели обыкновение отчаянно торговаться. Любоваться этим для Ребекки было большим удовольствием, и наукой тоже.
А затем, внезапно, она увидела Майкла Флорио.
Он был один. В короткой дубленке с поднятым воротником.
У нее уже была возможность изучить его внешность. Причем достаточно хорошо. После того как ей удалось выяснить, где он скрывается от полиции, она оборудовала себе наблюдательный пункт, неподалеку от этого места, среди заросших высоким кустарником руин какого-то старинного сооружения.
Майкл Флорио вошел под каменную арку в дальнем конце площади. Он был очень высок, но рост маскировала странная манера пробираться сквозь рыночную толпу (как бы крадучись), что делало его похожим на какое-то опасное хищное животное.
«Вот и он», — произнесла про себя Ребекка и затаила дыхание.
Она его боялась. И была права, хотя и не знала, что этот человек никогда ничего не предпринимал, не изучив обстановку заранее. Даже такое, казалось бы, обычное бытовое мероприятие, как выход в город за покупками, требовало специальных приготовлений и проводилось только в том случае, если инстинкт подсказывал, что это безопасно. Он превосходно владел собой, обладал огромной физической силой и никогда не полагался на волю случая.
В окно кафе продолжал постукивать кошачьими лапками дождь. Ребекка собралась с духом и встала. Повесив на одну руку обе корзины, в другой зажав сумочку, она вышла на холод. Навстречу ему.
Вот и палатка братьев ди Сироло, которые выращивали лучшие помидоры в округе. Сейчас, кажется, они торговали овощами последнего урожая. Ребекка остановилась у прилавка рядом, всего в нескольких шагах от него.
— Почем баклажаны? Я возьму много, для консервирования.
— Тысяча лир килограмм.
Чувствуя, что за ней наблюдает Флорио, Ребекка начата отчаянно торговаться.
— Я бы взяла еще кабачков, если они дешевые.
— Шесть килограммов за шесть пятьдесят, — сказал Джузеппе, молодой паренек, у которого Ребекка была постоянной покупательницей.
— Ладно, клади. — Она очаровательно улыбнулась.
— Как поживает синьора Фиорентини? — спросил Джузеппе, протягивая руку за ее корзиной.
— У нее все замечательно, — ответила она.
Флорио рядом тоже покупал овощи. Но он не торговался. Просто платил, сколько запрашивают, и его, конечно, грабили нещадно. Ребекка лениво перебрасывалась фразами с Джузеппе, пока он наполнял ее корзину темно-фиолетовыми глянцевитыми овощами. Что-то насчет семьи Фиорентини. Забрав покупки, она расплатилась, а затем повернулась спиной к Флорио (намеренно!) и направилась в другую сторону, чувствуя на себе (или ей казалось, что чувствует) его мрачный взгляд. Было холодно, но Ребекку прошиб пот.
Следующие двадцать минут она медленно двигалась по рынку, ни на секунду не теряя его из виду. Корзины становились тяжелее и все сильнее оттягивали руки. Подчеркивать хромоту сейчас не было никакой необходимости, потому что колено саднило, а мокрый булыжник мостовой был ненадежный и коварный.
Все случилось само собой и неожиданно. Их пути пересеклись у мясной лавки. Желоб сточной канавы, проложенный здесь лет триста назад, являл собой превосходную ловушку для зазевавшихся. На мгновение их глаза встретились. Она впервые увидела их так близко. Они были черные и глубокие. И в этот момент, как будто она это специально подстроила, ее ботинок скользнул в канаву. Лодыжка подвернулась, и больную ногу пронзила ужасная боль. Ребекке не удалось сдержаться. Она вскрикнула и выпустила из рук обе корзины, которые грохнулись на мостовую и перевернулись. Их содержимое покатилось во все стороны. Даже если бы Флорио очень хотел прошмыгнуть мимо, это бы ему не удалось. Он был вынужден остановиться, чтобы не раздавить лимоны, апельсины, кабачки, баклажаны и помидоры, которые пестрым ковром раскатились перед ним по мостовой.