Авантюристка
Шрифт:
— Я никогда прежде не разговаривал с тобой на повышенных тонах, и сегодня не планирую начинать, — сказал он ей спокойно, хотя напряжение в его плечах говорило о том, что его спокойствие лишь фарс. Гнев Калеба кипел внутри, словно раскаленная лава, но когда он выходил наружу, то от него невозможно было спастись. — Если ты не принимаешь Оливию, то не принимаешь и меня. — Затем он вывел меня из комнаты так быстро, что я едва ли успела осознать, что только что произошло.
— Калеб? — сказала я, пока мы шли.
— Извини меня, Герцогиня, — сказал он, нежно целуя меня в губы. Обе его руки были на моем лице, и его глаза были так сильно связаны с моими, что мне захотелось плакать.
— За что ты извиняешься? — прошептала я, приподнимаясь на носочках, чтобы поцеловать его снова.
— За это, — сказал он, указывая кивком головы в сторону дома. — Я ожидал, что она не сразу примет тебя, но я и подумать не мог, что все пройдет вот так. Её поведение было непростительным. Мне так стыдно, что я даже не знаю, что сказать.
— Тебе не нужно ничего говорить. Она - твоя мама, и желает для тебя только лучшего. Будь я на ее месте, то, вероятно, тоже с подозрением отнеслась бы к такой, как я.
— Сейчас ты - моя семья, — сказал он серьезно, — и если они не могут принять это, то к черту их.
Он крепко-прекрепко обнял меня и повел к машине. Я следовала за ним, тихо дрожа. Никто и никогда не делал ничего подобного ради меня, чтобы показать, как сильно он любит меня. Для Калеба семья была целым миром, но он просто выбрал меня вместо нее. Я переплела свои пальцы с его, пока мы, сидя в машине, ехали домой, и попыталась понять суть происходящего.
Когда мы вернулись к общежитиям, он обошел машину, чтобы открыть дверь с моей стороны. Мы шли к моему дому, никто из нас ни проронил за всю дорогу ни слова, как вдруг Калеб внезапно остановился.
— Потанцуешь со мной? — спросил он, протягивая руку. Моим первым побуждением было желание осмотреться вокруг, чтобы понять, мог кто-нибудь увидеть нас.
— Нет, не делай этого, — сказал он, — всего лишь один танец, не переживай.
Я сделала робкий шаг в его сторону. Смогу ли я сделать это?
Его рука была такой теплой, когда он взял меня за руку. Другую руку он положил мне на поясницу, прижимая меня поближе к себе. Я могла слышать голоса. Вокруг нас находились люди. Постепенно желающих посмотреть на нас становилось все больше и больше. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
— Будь смелее, — сказал он, улыбаясь мне. — Открой глаза.
И я это сделала. Его ноги начали двигаться, и я автоматически последовала за ним. Он был прекрасным танцором.
— Но у нас нет музыки, — уголком глаза я пыталась узнать, кто наблюдает за нами.
Он начал напевать. Я закрыла
Он напевал «Yellow».
— Здесь мы впервые встретились, — сказал он, уткнувшись носом мне в шею. — И именно здесь начались все проблемы.
Он поддразнивал меня, но выбор слов сейчас мне показался невероятно верным.
— Почему ты это сделал? — спросила я, мои глаза по-прежнему были закрыты. — Тебе не следовало так поступать.
— Потому что я люблю тебя. Она придет в себя, я ее знаю.
— Ты хороший парень, Калеб Дрэйк.
— Человек настолько же хорош, настолько прекрасно то, что он любит больше всего, не так ли? — Я вздрогнула. Надеюсь, это не правда. Ведь я была насквозь прогнившая, словно яйцо месячной давности.
— Твоя мама такая красивая, — произнесла я, уткнувшись в его плечо.
Он рассмеялся и схватил прядь моих волос, оттягивая мою голову назад, пока я смотрела ему прямо в глаза.
— Ты собираешься сейчас разозлить меня, ты знаешь это?
Я знала.
После того, как он поцеловал меня, пожелав спокойной ночи, я побрела в свою комнату и рухнула на кресло-мешок, принадлежавшее Кэмми.
Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хорошее никогда не длится долго. Наше время было на исходе. Я чувствовала это. Мы пробудем вместе только до тех пор, пока он не узнает, какая я на самом деле, и не захочет иметь ничего общего со мной. Он был светом, а я была тьмой.
— Оливия, что случилось? — спросила Кэмми, выходя из ванной, окруженная облаком пара.
— Я потеряю его, Кэм, — сказала я, пряча свое лицо в руках.
— Нет, нет, — сказала она, быстро вставая на колени возле меня, — он очень сильно любит тебя. Все вокруг видят это.
— Оу, подлая любовь, — сказала я, скорее себе, нежели ей. — Она не всегда выдерживает выпадающие на ее долю трудности.
— Какие еще трудности, О? Ты как всегда преувеличиваешь, — она подвигает еще одно кресло и садится на него. — Что ты натворила?
— Кэмми, — сказала я, в ужасе смотря на нее. — Я делала поистине плохие вещи. И самое ужасное состоит в том, что я не знаю, смогу ли когда-нибудь остановиться.
Кэмми посмотрела на меня с сочувствием. — Ты не такая плохая, как думаешь. Чтобы ты не сделала, Калеб все еще будет любить тебя. Ты должна позволить ему любить себя, Оливия, и, что гораздо важнее, ты должна полюбить его в ответ.
Спустя полгода я переехала из общежития в собственную квартиру. Мне осталось отучиться всего лишь один семестр, и я не могла дождаться того момента, когда же он закончится. Мы с Калебом уже даже начали говорить о том, чтобы жить вместе, когда я закончу учиться. Последние полгода он провел, работая на отчима, и я видела его все реже и реже.