Авантюристы. Книга 3
Шрифт:
– Вот хамло!– Тихоновна погрозила вслед внуку черпаком.– Вернешься ведь, невежа. Ох, держись тогда. У меня после Шевардино этого руки чешутся, кому нито волосья повыдирать.
Михаил обнял мать и «тетушку»: – Не гневайтесь, ему Силиверстович про Аннушку доложил, вот он и помчался. Вы зачем им разрешили сюда заявиться? Это же их время и если что, то как нас не вышвырнет в «форс-мажоре»?
– Как же, удержишь их,– вздохнула Нина Андреевна.– Мы втихую ушли, так эти следом через пять минут выскочили и слушать ничего не хотят. А Катерина твоя и вовсе вчера полезла в Шевардино это. С термосами.– «Солдатики голодные весь день».– Я ей эту вашу карточку на спину едва прилепить
– Я ей сейчас такие «нашлепки» устрою,– Михаил помчался следом за Сергеем, недослушав мать.
– И этот туда же,– сокрушенно покачала головой Тихоновна, наливая в котелок солдатский борщ очередному ополченцу.– Господи, ты то, Павлушка, почему в лазарет не ушел? Без руки хочешь остаться?– накинулась она на парнишку с перевязанной рукой и головой.– Мало что ли повоевал?
– Все ранены, не один я и не уходят. А я что, хуже других?– парнишка расплылся в улыбке.– Агафья Тихоновна, вы не беспокойтесь, нам Евлампий Силиверстович мазь целебную выдал, раны затягивает на глазах, только зудят шибко и чешутся. Я уже пальцами могу шевелить,– Павлушка продемонстрировал шевеление и отошел с котелком в сторону, уступая место следующему ополченцу.
Вторая полевая кухня дымила метрах в пятидесяти под березой и орудовали на ней с черпаками Катюша и Аннушка. Прибежавший сюда Михаил, услышал как Сергей выговаривает своей половине, все что он думает о ее поведении и в довольно резкой форме. Аннушка стояла, повинно склонив голову и на вопрос: – Вдовцом меня решила оставить, а ребятишек сиротами?– Только шмыгнула виновато носиком. Михаил усмехнулся и, кивнув в сторону четы Руковишниковых головой, произнес тоном, не терпящим возражений:
– Катенька, чтоб я треснул, если мне тоже самое в голову не пришло. Обалдели, в натуре, девки?– а вот Катюша отмалчиваться не стала в отличие от Аннушки:
– Давайте-ка покормим вас сперва. Мишань, вот присядь-ка на скамеечку к столику. Парни специально постарались, сколотили. Говорят,– «Для отцов-командиров». Какие щи у нас нынче наваристые, а каша Гурьевская – вкуснятина. Хлебушек свежий и огурчиков малосольных целый бочонок. Садитесь, подкрепитесь, а потом поговорим обстоятельно. А, Миш?– Катюша чмокнула Михаила в раскрасневшуюся от возмущения щеку и он, махнув рукой, сдался:
– Наливай. Серега, прекрати пилить супругу. Садись, тут щи твои любимые стынут,– Сергей зыркнул в сторону столика, собранного из жердей березовых, на котором уже исходили паром две миски с первым, сглотнул слюну, и пробормотав: – Ох, возьмусь я за тебя, Анюта. Курить вот только брошу, тогда держись,– Аннушка сразу вскинула радостно голову и повисла у него на шее, завизжав ему в ухо так, что листья с березы посыпались. Ополченцы, сидящие с котелками и ложками, под деревьями вокруг кухни, весело заулыбались.
– Анька!– взвыл Сергей, хватаясь за уши под смех кадетов.– Оглушила ведь.
– Сергей Алексеевич, а чего это вы монахами с Михаилом Петровичем вырядились нынче? – спросил подошедший и поздоровавшийся Кудряшов Иван Савельевич – бывший разбойник Кудеяр и нынешний учитель фехтования в кадетской школе Руковишниковых.
– По тылам, Савельевич, французским прошлись. Самое удобное облачение. А ты тоже, смотрю, не усидел в Москве. Как парни себя показали вчера? Хорошо обучил?
– Наши дрались знатно. Мусье бегало от них по всему полю,– довольно улыбнулся Иван Савельевич.– Сабли хороши. Сталь не тупится. Из своих загашников Сергей Алексеевич
– Ну, не скажи, Савельевич, «руби». Каб так просто, то и живы тогда все бы были. Вон смотрю и тебя достали, рука-то на перевязи. Или картечь?
– Штыком гренадер достал,– признался Иван Савельевич.– Я его мерзавца, потом, сгоряча, располовинил, да так разлетелся лихо, что человек пятьдесят увидев дело такое, обратно побежали, ружья побросав,– Иван Савельевич присел к столику на раскладной стульчик и Катюша тут же выставила перед ним миску со щами: – Спасибо, хозяюшка,– поклонился ей Иван Савельевич и, перекрестившись, взялся за расписную ложку. За прошедшие пятнадцать лет он изменился настолько разительно, что узнать в нем того нахала-разбойничка лесного, было уже невозможно. Борода с проседью, делала лицо его благообразным, но вот глаза поблескивали все так же лукавством и удалью. К столику и к кухне постоянно подходили знакомые и, радостно поздоровавшись, получали свой обед. Кадеты молодые и уже среднего возраста, из тех самых первых годов девяностых, прошлого восемнадцатого века, узнавали Михаила и Сергея, радуясь им искренне.
– Ну и что там Буонапартий?– Иван Савельевич задал вопрос всех волновавший.
– Подтягивается. Завтра двинется на редуты Семеновские.-
– Отчего же на Семеновские?– не понял Иван Савельевич категоричности заявления Михаила.
– Разведка у Наполеона хорошо работает потому что. Или изменник рядом с командующим нашим засел. Знает гад, как войска наши размещены. Как будут размещены, если уж точнее. Сам Кутузов еще не знает, а этот уже знает. Гений, блин,– Михаил потер лоб и даже приподнялся с табурета.
– Что вскочил то?– Сергей удивленно выгнул бровь.
– Кутузов еще сам не знает, как окончательно разместит армию по фронту, а этот уже своих группирует, так, будто прекрасно осведомлен,– повторил Михаил.– Понимаешь? Такое ощущение, что русский штаб его распоряжения выполняет,– Михаил сел на место и принялся за кашу по-гурьевски.
– Хочешь сказать, что тот, кто имеет в штабе вес, скажем начальник штаба, скорее всего и есть Наполеоновский агент?– закончил за него мысль Сергей. Михаил, молча кивнул.
– Кто начштаба у Михаила Илларионовича?
– Беннигсен Леонтий Леонтьевич. Один из убийц Павла-I. Левин Август фон Беннигсен. Граф и кавалер многих орденов.
– Дятел?
– Похоже. Историки выставляют его как человека, который всячески «перечил» Кутузову. Иногда отменяя его приказы по своему усмотрению. Второй человек после командующего. Кутузов был с ним «на ножах», как говорится. Избавиться, однако, смог от него только в Тарутино, уже после пожара московского.
– Какой пожар?– не понял Иван Савельевич. Напоминая о себе.
– Ах да, Савельевич, вы же не в курсе. Ну, тут как раз тот случай, когда «меньше знаешь – крепче спишь»,– спохватился Михаил и перевел разговор на другую тему.– Вы сейчас у кого в подчинении? Ополчение я имею в виду.
– Генералу Тучкову велено подчиняться. Тут уж от него и фельд-егерь был с указаниями. Нам лапотников человек пятьсот добавили с вилами да косами, вот их приказано срочно в порядок привести. Научить воинскому искусству, да и воевать потом бок о бок. Батюшка ваш плюется и поминает всех святых поименно. Как по святкам шпарит,– улыбнулся Иван Савельевич.– Какие из них вояки? Побьют мужичков, ни за понюшку табаку. Куда вот присылают таких? На убой, как скот гонят. Неужто в России воевать некому и ружей не хватает?