Авар

Лислап Илья

Рассмотрев мои приготовления, рабы повеселели. Наконец, я решил сделать последнее. Велел всем выйти из комнат, закрыть в них двери. Рассесться на полу и молчать. Я надеялся, что ежели подростки разобьют стекла, постреляв по ним чем-нибудь серьезным, то увидят пустые комнаты и решат, что здесь тоже никого нет и побегут искать приключений куда-нибудь в другое место. Странное и тревожное это было зрелище - молча лежащие на полу в повалку мужчины и женщины.

Вечер начался спокойно. Кто-то ходил и смеялся по улицам. Потом из парка стали раздаваться сладострастные вопли. Мы идели тихо, как мыши под веником. Затем подвалила возбуженная толпа. Начала пытаться вышибить

двери. Наши двери держались крепко. Женские сдались минут за двацать. Раздался предвкушющий вопль, затем вопли боли. Туда ломанулись сразу все. Как я понял, ворвавшиеся не увидели ступеньки вниз, многие попадали, потом по ним пробежались следущие. Затем разались обескураженные возгласы и раздраженные крики. Конечно - столько усилий и никого. Толпа снова высыпыла на улицу. Снова начали долбиться в двери, но, подпертые погрузчиком, они не поддавались. Каким-то образом подростки расколотили несколько окон. Так что не такие уж стекла и небьющиеся. Увидели, что в комнатах никого нет, никто нигде не бегает, не суетиться. Рабы лежали молча, по-моему даже дышали через раз. Подростки сквозь решетки приподнимали жалюзи, заглядывали в пустоту, пытались прислушаться. В общем надежды мои оправдались. Нас оставили в покое. Кто-то с упорством, достойным лучшего применения, по-прежнему долбился в дверь, но уже без энтузиазма. Покалечившихся увезла служба порядка. Они все были одеты в специальные доспехи и выглядели грозно, молодежь на них не нападала, а полицейские упорно делали вид, что ничего необычного не происходит. А может быть действительно ничего необычного не происходит и все как всегда?

Так мы и провели всю ночь. Правда я, когда последние удары в дверь затихли, пошел в комнату и уснул на своей кровати, благо окно в нее разбито не было. Поднялся я вместе с дворниками. Востановил работоспособность погрузчиков, разбарикадировал двери. Посадил на первый погрузчик раба, велел ему начинать выезжать, подталкивал его вторым. Второй затем вытащили с помощью троса. Все таки погрузчики не очень приспособлены к преодолению лестниц. Дворники начали уборку с окрестностей нашего коммунального хозяйства. Затем поднял всех остальных, направил на починку всего, что было сломано. Начальство застало почти бодрую суету. Мы все, конечно, не выспались, но были живы, так что настроение у всех было на подъеме.

После обеда в новостях подвели итоги прошедшего выпускного. Сколько-то выпускников покалечилось, сколько-то рабов было убито. Им не повезло. В новостях началось обсуждение, правильно ли поступили городские власти, спрятав рабов на время выпускного. Видимо имелась ввиду наш участок. В других районах города таких безобразий не было. Выступил мэр города и сказал, что обученные рабы стоят приличных денег, если рабов постоянно убивать, то так их не напасешья. И если уж убивать, то каких-нибудь никчемных, не обученных. Во время его речи мне вспомнилось, как король Людовик критиковал д'Артаньяна: "я не запрещаю вам убивать гвардейцев кардинала, но по-одному, по-двое, а иначе где он себе их наберет?"

Цитата не точна, но я так запомнил.

В общем мэр сообщил, что по его распоряжению в город привезли никчемных рабов и будут их распродавать выпускникам с большой скидкой.

После обеда начался аукцион. Начали с самых дорогих лотов - пленных аратанских военных, которых Аратан то-ли не выкупил, то ли ему их выкупить не предложили. Им удалили нейросети. И привезли умирать. Их в силовых кандалах довозили до выбранного покупателем места, оставляли на земле рядом с каким-нибудь холодым оружием и кандалы удаленно отключали.

Покупателям заранее настойчиво рекомендовали расчитывать свои силы. Покупали их выпускники, закончившие обучение по военному профилю. Основную часть этих военных выпустили на специальой арене. Некоторым удалось покалечить

кого-то из своих противников. Парочке даже убить. Но никто от своей судьбы не ушел. Их трупы погрузили на гравитележки и отвезли в утилизатор. Кроме военных была еще куча народу. Вообще захваченные в плен гражданские могли выкупиться из рабства, после получения вкупа их доставляли в нейтральную систему. Если они не выкупались, им могли поставить строгие рабские нейросети и отправить на какие-нибудь имперские работы. Ценных специалистов, обычно, выкупали. Если же по каким-то причинам специалисты оказывались не выкуплены, им могли поставить нестрогие рабские нейросети и тоже отправить работать на благо империи.

Сюда же попали те, кто не смог заинтересовать других покупателей. Это были старики и старухи, особо страшные девицы, которые работать на тяжелых работах не могли и даже для борделя не годились, разные не одаренные интеллектом люди.

В эту же партию включили и рабов, полностью отработавших свое, рабов, которые и так должны были в скором времени помереть. Такие рабы стоили дешевле всего. Вслед за военными распродали женщин. Раскупили их за приличные деньги. Под хиханьки ведущих их увезли на закрытые для посторонних территории. Следующими продавали стариков. Их тоже убивали на арене. Потом оставшихся людей, бывших когда-то свободными. И, наконец, дошли до рабов. Продавался не раб, а право выбрать и забрать одного раба. Соответственно у первых выбор был больше. В конце цена опустилась буквально до тысячи кредитов.

Рабов на арену выгоняли чуть ли не толпами. Подгоняли к купившим, командовали нападать. И собственно говоря все. По всей арене катались погрузчики с трупами. Я досмотрел эту передачу всю до конца, или почти до конца. Старался сохранять невозмутимый вид. Потом отправился в тренажер к сержанту. Постарался выплеснуть всю свою ненависть на тренировке. В этот день я окончательно понял, что в Аваре мне не место. Лучшим выходом для меня было бы куда-нибудь улететь. Но такой выход для меня был не возможен.

В общем я решил вступить в легион. И сражаться не за Авар, а за людей в целом, какими бы они ни были.

Постепенно все снова вошло в свою колею. Я продолжал работать и тренироваться, зарабатывать кредиты на разных подработках и трахаться в борделе с рабынями. Наваждение Милы с меня спало, я отложил произошедшее с ней в сторону, просто не думал о ней.

1.15. Рин аль Дар.

Мне оставалось отработать последний месяц. И вот в один из самых обыкновенных дней, ближе к вечеру произошло событие, полностью повернувшее всю мою последущую жизнь. Мне встретился рояль в кустах! Ну не совсем рояль, но в кустах и черный.

Как-то под вечер я ехал с последнего заказа. Ехал и ни о чем таком особенном не думал. Из кустов на краю пустыря раздалось не громко:

– Эй, раб, стой! Иди сюда!

– Я не раб, я служащий-ремонтник, ответил я останавливая свой ремонтный грузовичек.

– Не важно. Иди ко мне!

Опасности я не почувствовал, в смысле опасности, непосредственно мне угрожающей. Я слез, и пошел наступая аккуратно, внимательно прислушиваясь.

– Иди скорей, не бойся!

– Иду, - ответил я, но скорости не прибавил.

В кустах лежал молодой мужчина в дорогой окровавленной одежде. Он был черный с синим отливом - цвет высшей аристократии империи.

– Я приказываю тебе сделать все как я скажу.

Я молча смотрел на него.

– Ты знаешь, кто я?

– Нет.
– Коротко ответил я.

– Ты видишь мой цвет.

– Да.

– Знаешь что он обозначает?

– Принадлежность к высшей аристократии.

– Почти. Я - Рин аль Дар, один из наследников клана аль Дар. Слышал?