Аватар бога
Шрифт:
– Авария, – заметил сын. – Посмотрим?
– Давай, – согласился Андрей Петрович.
«Десятка» притормозила, и оба вышли наружу. Слабый ветерок немедленно коснулся лица и рук, но прохлады не принес. От его прикосновения стало еще жарче.
Первое, что заметил Андрей Петрович, были пляжные шлепанцы, валявшиеся посреди шоссе. Рядом виднелся длинный тормозной след, ведший к обочине, снесенный оградительный столбик и грязное брюхо лежащей в кювете машины, судя по эмблеме – «Ниссана».
– Они еще там? – спросил Андрей Петрович у какого-то мужчины,
– Одна она ехала. Вон сидит, – хмурый мужчина указал на микроавтобус, в глубине которого Андрей Петрович сквозь полуоткрытую дверь различил женский силуэт.
Женщина, скорчившись и закрыв лицо руками, была, похоже, в полной прострации.
– Считай, не пострадала, – сообщил мужчина. – А парнишку угробила.
– Какого парнишку? – удивился Андрей Петрович.
– Да вон, за «Волгой»…
Только теперь Андрей Петрович сообразил: коли имеется мотоцикл, то им кто-то управлял.
– А как все получилось? – спросил он у хмурого.
– Известное дело, как. Эта дура, – он кивнул на микроавтобус, – мчалась, как на пожар. И зачем идиоткам права дают. Сядут в тачку, глаза зажмурят и несутся, ничего перед собой не видя. Я баб и близко к машинам бы не подпускал! Реакция не та. Вот ты сам посмотри. Шоссе широкое и пустынное… Как они разъехаться не смогли?!
Однако Андрей Петрович не стал слушать разглагольствования хмурого мужчины. Он обошел «Волгу» и увидел на обочине тело. Молодой парень, почти мальчик, был недвижим. Из пробитой сзади головы натекла большая лужа темной, начавшей густеть крови. Однако лицо парня было не повреждено и имело серо-зеленый цвет, характерный для недавно умерших. Над ним уже вились мухи.
Испытывая какой-то непонятный трепет, Андрей Петрович обошел тело и для чего-то склонился над ним, вглядываясь в лицо. Внезапно глаза парня открылись. Он в упор взглянул на Андрея Петровича, и тот вдруг почувствовал, что не в силах оторвать взгляда от мертвеца. На носу парня сидела большая зеленая муха. Так память Андрея Петровича и зафиксировала эту муху, клок спутанных волос на пыльной голове и неподвижный взгляд блеклых серых глаз.
– Эй?! – закричал Андрей Петрович. – Идите кто-нибудь сюда. Он живой!
– Агония, – заявил подошедший первым хмурый мужчина.
– Никакая это не агония, – вмешалась какая-то немолодая дама. – Он полчаса как умер. Просто мышцы ослабевают, вот глаза и открылись.
– Чушь! – бросил хмурый мужчина. – Зачем говорить о том, в чем совсем не понимаешь.
– Я, между прочим, врач, – сообщила немолодая.
– Я тоже, – отозвался хмурый. – А вы, похоже, стоматолог?
– И что из того?..
Андрея Петровича кто-то тронул за руку. Он резко обернулся. Рядом стоял сын.
– Ну что, поедем? – спросил он.
– Поехали.
Минут пять оба молчали, видимо, переживали только что увиденное. Наконец сын спросил:
– Думаешь, кто виноват?
– Кто их знает… Мужик, помнишь, рядом стоял, говорил: мол, баба на «Ниссане»». Она, похоже, ехала с приличной
– Допустим, немного поддал, – неожиданно услышал Андрей Петрович и вначале не понял, откуда идет голос.
– Это ты? – спросил он сына.
– Чего – я?
– Ну, это… Сказал только что…
– Чего сказал?
– Что, э-э… поддал.
Сын недоуменно покосился на Андрея Петровича.
– Я тебя, папа, не понимаю. Поддал… О ком ты?
– Не знаю, – насупился Андрей Петрович. – Мне как будто послышалось.
– Просто ты только что пережил потрясение.
– Ты так считаешь?
– А разве нет? Вот скажи: много ли ты в своей жизни видел мертвецов?
– Мертвецов? Да как-то…
Андрей Петрович стал мысленно перебирать все трупы, с которыми его сталкивала жизнь. Во-первых – отец. Мало того, Андрей Петрович даже присутствовал при его агонии. Дедушки, бабушки… Он тогда был молод и даже не воспринимал их смерть как нечто физическое. Ну, на работе… Он вдруг вспомнил случай, который произошел лет двадцать пять назад. Андрей Петрович тогда работал вальцовщиком на черновой группе листопрокатного цеха. При перевалке его товарища, некоего Бурнашова, придавило валком. Зазевался бедолага. Как страшно он кричал! Даже сейчас от воспоминания Андрея Петровича передернуло.
– В общем, приходилось видеть, – отозвался он на вопрос сына. – Не меньше чем всем остальным в моем возрасте. На войне я, конечно, не был…
– Как бы там ни было, – заявил сын, – но только что увиденное на тебя, несомненно, повлияло. Жара, духота, и этот труп…
– Может быть, – охотно согласился Андрей Петрович. Разговаривать о мертвецах ему вовсе не хотелось.
Дома он первым делом под удивленным взглядом жены выпил почти стакан водки, а потом залез в ванную.
Под действием водки и горячей воды сознание Андрея Петровича померкло. Недавние события почему-то казались далекими и как бы не очень реальными. Ехали, ехали… Вдруг, на тебе! Приехали! Ему вспомнился оператор моталок Дзюба, который при каждом застревании по селектору объявлял на весь цех: «Приехали!» И цеха давно нет, да где сейчас этот Дзюба? Умер, наверное.
Андрею Петровичу и раньше приходилось видеть аварии, однако он обычно проезжал мимо, почти равнодушно смотрел на разбитые машины, а о том, что и с ним может произойти нечто подобное, даже не задумывался. Часто ли человек проецирует произошедшие у него на глазах события непосредственно на себя? Не так чтобы очень. Особенно негатив. А если и проецирует, то после некоторых размышлений обычно мысленно повторяет: со мной подобное быть ну никак не может! Не зря же говорят: «Чужую беду руками разведу». А вдруг случится то же самое? С ним самим… Или с сыном… Не дай бог! Андрей Петрович вдруг вспомнил глаза мертвеца. Да был ли тот парень мертв? Маловероятно. Взгляд показался пускай и не особенно осмысленным, но, несомненно, живым.