Аватар с Земли

Руденко Виктор Сергеевич

Фома, чутко ощутил, этот опасный для себя настрой воинов. Теперь, ему, оставалось одно из двух — победить или погибнуть. О том, чтобы временно, отойти на позиции и воздержаться от нового наступления, что с тактической точки зрения, выглядело в данный момент, самым разумным вариантом действий — не могло быть и речи. Командующего, разорвали бы, собственные вояки…

Сейчас, он лично, поведет свою армию, в последний и решительный бой. Сам, станет впереди рядов бессмертных и под флагом, с изображением непобедимого святого Георгия — возглавит атаку. Вот только, выедет на холм и коротко скажет солдатам:

— Воины! Покажем варварам, что мы настоящие римляне!

Он въехал на возвышенность, чтобы его видели все. За ним сейчас,

напряженно следили тысячи глаз. Внезапно, непонятная вялость, охватила его могучее тело. В глазах помутилось. Фома с трудом, держался в седле, усилием воли, преодолевая неуместную слабость. Но его доспехи, странно потяжелели и сильно давили на плечи. А зрение, застлала белая мгла. Фома почувствовал, что не может усидеть на скакуне, который постоянно вытанцовывал под ним и бил копытом. Из последних сил, он сошел с коня и пошатываясь, стал перед молчаливым воинством. А затем, совершенно неожиданно, как подкошенный свалился на землю. Все видели это. Он выехал бодрым, мужественным вождем, а упал — без единой раны. Лицо его побелело, губы посинели, глаза остекленели, а нос заострился. Фома-славянин умер.

Тот час же, среди войска Льва Армянина, раздались одинокие голоса, рассеянных по всех отрядах, агентов Геронтия Тавра:

— Божья кара! Бог покарал узурпатора! Да здравствует, святой Император Лев! С нами Бог!

Крик ширился, воины охотно подхватывали его, так как отлично понимали, что в кровавой бойне, внезапно наступил чудесный конец. Их лица светлели, а глаза — сияли радостью.

— Чудо! Чудо! — орали солдаты. — Бог явил чудо! С нами Бог! Он покарал самозванца!

А затем, все вопли, слились в один, громоподобный рев:

— Божья кара! Божья кара! Божья кара!

К воинствуФомы, выехали магистры иначали звонко призывать:

— Бойтесь Божьей кары! Каждому, кто сложит оружие, Василевс дарует жизнь. И любого желающего, примет в свое непобедимое войско! Приносите присягу, на верность ИмператоруЛьву! Бросайте оружие!

Упали к ногам первые щиты, а поверх них, все сильнее и сильнее, задребезжали кинутые мечи…

Арабская кавалерия, увидев, что сражение остановилось и происходит массовая сдача в плен воинских отрядов Фомы — прекратила свой успешный разгром болгар и начала спешно разворачивать коней. И вскоре, агаряне, быстро покинули поле боя, торопливо уйдя на Восток…

Феодор, стоялв толпе, безоружных и обесславленных пленных, которые уныло ожидали своей очереди, для принятия присяги. Хмельные от триумфа и вина, торжествующие победители, вовсю насмехались над ними. Горько было на душе у Феодора: ведь никто и никогда, не узнает о его подвиге, который потребовал от юноши, всех его душевных сил, недюжинного ума, знаний и навыков. В невидимой борьбе, где на каждом шагу и в любой момент, там парнишку ожидала верная смерть. А теперь, вместо признания и славы, он разделил — унизительный позор побежденных. Но почему так? Чтобы в будущем, полностью исключить вероятные риски, избежав возможного разоблачения. И никому и никогда, не подать и тени повода, к малейшему подозрению, если его, случайно увидят потом, на государственной службе у Императора.

Вдруг, он почувствовал, чей то внимательный взгляд и поднял глаза. На него с коня, приветливо смотрел Геронтий Тавр.

— Какие настроения, царят среди знати, армии и народа? И, между прочим, что ты можешь сказать, об этом чужеземце Алексии, Флавий? Насколько, он опасен, для нас? — спустя месяц, после победы над узурпатором, спрашивал Василевс у логофета дрома.

Разговор происходил, в довольно неформальной обстановке. Собеседники, пребывали в небольшой и укромной зале и по давнему римскому обычаю, удобно и полулежа расположившись, возле мраморного бассейна с фонтаном. Перед ними, находился изящный столик из эбенового дерева, уставленный изысканными яствами и вином. Комната освещалась, уютно потрескивающими

свечами и масляными лампами в изысканных светильниках, а немного поодаль — по углах помещения, исправно несла свою службу стража из глухонемых воинов-телохранителей. Ближе к дверям — чутко улавливая знаки хозяев, всегда была готова угодить, парочка расторопных слуг.

Лев Армянин, взял в руку элегантную вазочку. Серебряной ложечкой, зачерпнул белую фигуристую массу и с нескрываемым удовольствием, отправил лакомство в рот.

— Следует признать, что это «мороженное» — по своему вкусу и доставляемым ощущениям, намного превосходит наши старые образцы, — с нескрываемым одобрением, заметил Император. — А сахарные и медовые «леденцы» — вполне заслуженно, получили широкую известность у знати и купцов.

— И этот «газированный напиток», сделанный по рецепту чужеземца — весьма бодрит и приятно щиплет язык, — соглашаясь, кивнул начальник имперской безопасности, отпив из бокала. И вспомнив, нечто забавное, он рассмеялся, насмешливо добавив:

— Наш столичный охлос, просто в восторге, от доступного и продаваемого на ипподромах «кваса». Это дешевое пойло, чем-то напоминает древний зифос — весьма вкусно и отлично утоляет жажду. А получающий все большее распространение, повсеместно внедряемый Алексием в пищу картофель — не только, стал основой многих модных блюд, но и реально, может уменьшить опасность голода, в годы бедствий и неурожая. И кстати, тоже — очень способствует, популярности иностранца среди народа.

— Вот об этом, я и хотел с тобой поговорить Итал, — остро взглянув на собеседника, вкрадчиво сообщил Лев Армянин. — Тебе не кажется, что мы явно недооцениваем, потенциальную угрозу, исходящую от этого странного Алексия? Его придумки, помощь с продовольствием населению, в голодное время осады Константинополя, а главное: вклад и роль чужака, в победу над узурпатором — не слишком ли высоко, вознесли этого Алексия, в глазах народа? И то, что этот человек, демонстративно сторонится политики — лишь добавляет ему симпатий у плебса! Он, понимаешь ли, «выше грязных интриг» и ничем не запятнан, по мнению горожан. Да и тот факт, что парень, не состоит в партиях пракситов или венетов и не принадлежит ни к одной, из дворцовых клик — по большому счету, означает только, что у него мало недоброжелателей. Ведь чужак, таким образом, никого и ничем, не задевает и не вызывает негатива. Иными словами, у иностранца — много заслуг и достоинств, но мало поводов к антипатии. И это, если только рассматривать чисто политическую сторону дела, не принимая во внимание, все увеличивающегося веса, военной и хозяйственной отраслей чужеземца.

— А его новостные листки? Которые с увлечением, читает знать и купечество, в этих самых, развлекательных «клубах»? Причем, их не только читают, но и обсуждают! — после небольшой паузы, укоризненно качая головой, продолжил свою эмоциональную речь кесарь. — Кроме того, известия в этих «газетах», нередко появляются еще до того, как я сам, узнаю о произошедших событиях! А главное! — он раздраженно бросил на стол, пергаментный свиток. — Там ведь, уже не просто идут уведомления, о каких-то свершившихся фактах, но и присутствует, их определенное освещение! Про уважение и авторитет к Алексию, среди купцов, ремесленников, моряков и армии — я уже и не говорю! Мало того, он еще и снискал, мощное покровительство, со стороны церкви и Патриарха!

Порфирородный, сделал паузу, скептически пожал плечами и вперив свой тяжелый взор в патрикия, глухо произнес:

— И что, нам теперь, с ним делать, сенатор? Это пока, — саркастически подчеркнул автократор. — Алексий лоялен. Но, кто даст гарантии, что этот человек, не захочет затем большего? Ведь в политике — имеют значение не намерения, а возможности!

Великий логофет, стоически выдержал пронзительный и недовольный взгляд Багрянородного, а потом, успокаивая, явно встревоженного Императора, начал взвешено и не торопясь отвечать: