Аватар судьбы

Литвиновы Анна и Сергей

Девушка растерянно вздрагивает:

– Простите, но у нас нет такого коктейля. Я даже не слышала о нем…

– Тогда какие есть? – спрашивает он.

– Есть «Шампань-коблер», – начинает она старательно перечислять, – «Ворошиловский стрелок», «Любовь на пляже», «Мохито», «Маргарита», «Свободная Куба»…

Он на минуту удивляется тому, что здесь старательно перемешались напитки советского периода и классические «Мохито» с «Маргаритой». А еще тому, как целомудренно обозваны «Секс на пляже» и «Куба либре».

– Нет, коктейлей не надо, – обрывает он. – Принесите мне, пожалуйста, чашку капучино и тирамису.

Заказ

официантку совсем не поражает – видать, здесь, несмотря на тридцать второй съезд КПСС, не в диковинку ни капучино, ни тирамису. Вот попробовал бы он вылезти с подобным заказом году в девяностом, что бы ему сказали? В лучшем случае налили б кофе с молоком из титана и кинули засохший сочник с творогом.

Официантка действовала намного быстрее, чем в привычной ему Москве, – не успел он и глазом моргнуть, как капучино и тирамису стояли перед ним на столике.

– Постойте, – придержал Данилов девушку, – а это вы там, на Доске почета красуетесь?

Она пунцово закраснелась и кивнула: «Да, я».

– Вы молодец, быстро работаете, – в ответ на комплимент официантка заалелась еще гуще, хотя, казалось, алее некуда. – А вас как зовут?

– Ульяна, – прошептала девушка.

– Я с вами не заигрываю, товарищ Ульяна, просто интересуюсь: а вы только работаете или еще и учитесь?

– Учусь, в МВТУ, на третьем курсе.

– Как же вы все успеваете – и работать, и учиться? МВТУ – вуз очень сложный!

– А что делать, это у нас стройотряд такой – в кафе работаем.

– Стройотряд? – подивился Алексей. – Но вы ведь ничего не строите!

Ульяна, в свою очередь, подивилась еще больше:

– Что ж такого? Так говорят, – а потом пристально уставилась на Данилова. – А вы что, иностранец?

Алексей смешался. Промелькнула паническая мысль: еще за шпиона примут. Как у них тут, интересно, со шпиономанией? Если судить по тридцать второму съезду, очень может быть развита; хотя, с другой стороны, имеются тирамису, довольно буржуазное кафе и «Фольксвагены» – вроде бы не лучшая питательная среда для ксенофобии и паранойи. Хотя лучше, от греха, сменить тему.

– Я, знаете ли, приезжий, – сказал он девушке и подумал про себя: «А сейчас мы проверим, какой тут у них социализм и Советский Союз». И добавил: – Я из Львова прибыл, по линии повышения квалификации партийных работников. – Непонятно, откуда выскочил у него Львов, а в особенности повышение квалификации партийных работников – наверное, из глубоких тайников генетической памяти. Однако ни название города, ни упоминание всуе партии не вызвали у официантки никакого непонимания, словно так оно и надо.

Странное сочетание! КПСС и тирамису, с ума сойти!

Общество, в котором он оказался, занимало его все больше. Он подумал, что крайне интересно было бы прочесть, что пишут о нем в Википедии, и, словно невзначай, спросил Ульяну:

– А у вас тут вай-фай есть?

Она вылупилась на него:

– Кто, простите? – было совершенно очевидно, что она слышит этот термин впервые.

Он продолжал туповато настаивать:

– Ну, Интернет действует тут у вас?

Ульяна изумилась еще больше:

– Что?!

Он махнул рукой:

– Не обращайте внимания, – и только тут заметил: никто из молодежи, сидящей в кафе, за все время, что он тут находится, никаким сотовым телефоном ни разу не воспользовался. Ни один не говорил и не слушал трубку, не тыкал в экран

смартфона, и ни перед кем аппаратик на столе не лежал. И тогда Данилов попросил Ульяну:

– А не принесете ли вы мне свежую газету?

– Газету? Конечно. Какую изволите? – уточнила официантка. Она стала, видимо, уставать от странного посетителя.

– Если можно, «Коммерсант».

– Какую-какую? – опять вылупилась на него девушка.

– Тогда лучше «Новую».

– У нас никакой «Новой» нет, – прошептала Ульяна, вновь посматривая на клиента, как на чудо чудное. – Вы уверены, что такая существует?

– Да, – промямлил он, – издается… местная… у нас во Львове… Понятно, почему у вас нет… Столица все-таки… Наверно, вы только центральные имеете?

– Ну да.

– А какие?

– «Правда» есть. «Советская Россия». «Труд». «Красная звезда».

– О, замечательно! Тащите «Правду».

Никогда еще в своей жизни Данилов с таким вниманием не просматривал ни одну газету – тем более «Правду». Ее, орган коммунистической партии, он даже не видывал много лет. Если не считать, конечно, свой ужасный сон из шестьдесят второго года. Однако если и улица, и кафе в определенной степени являлись зеркалом общества, в котором он теперь оказался, то газета, вероятно, отражала его наиболее сильным образом.

В издании, которое с поклоном подала ему Ульяна, оказалось, под стать современным, множество полос, четыре тетрадки. Но на первой странице, как в махровые социалистические времена, на «шапку» наползали три советских ордена, а ниже, как в незапамятные годы, значилось: «Орган ЦК КПСС». И чуть выше: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В нетерпении Данилов вперился в дату. Да, она и впрямь оказалась сегодняшней: девятнадцатое сентября 2014 года. В нетерпеливой ажитации Алексей просмотрел всю газету, улавливая и отмечая все то странное, необычное, что отличало общество, где он оказался, от привычного ему.

Открывался номер передовой статьей под заголовком «Выше отдачу иностранных инвестиций!». Из нее Алексей, в частности, узнал, что, несмотря на то что приток зарубежного капитала в экономику СССР вырос в прошедшем году на 16 процентов, а в позапрошлом этот рост составил 13 процентов, далеко не все западные вложения расходуются эффективно. Бывают вопиющие случаи, отмечала газета: не успевает войти в строй один объект, а иностранные контрагенты хватаются за следующий – притом народные и партийные контролеры, обкомы и райкомы партии не проявляют должной требовательности. К примеру, французская фирма «Пежо» при молчаливом попустительстве Саратовского обкома КПСС не успела выдать первую продукцию на новом заводе в областном центре, как начала строительство завода для производства грузовиков в городе Балаково… Да, передовица подтверждала, что в здешней Москве действовал страннейший гибрид социализма и капитализма – о том свидетельствовала соседствующая с передовой реклама: на первой странице продвигался новейший «Мерседес»-кабриолет. Однако рядом начинался фоторепортаж, продолжаемый на восьмой странице, о семье Нефедовых, в которой, помимо четверых собственных детей, имеется шестеро приемных. Глаза выхватили: «…благодаря Нефедовым и благородным фамилиям, им подобным, мы можем с уверенностью сказать, что выполним к 2017 году поставленную партией задачу: полностью закроем в стране все детские дома и интернаты».