Ave Eva

Инна Кабыш – редчайшее, самобытное явление в русской поэзии. Погружаться в её стихи – как плыть в прозрачной реке со множеством подводных течений и ощущать то толщи нежащегося на солнце тепла, то внезапную ледяную струю. Очередная драгоценная строка (а их так много в книге «Ave Eva»!) – и вздрагиваешь от удивления, от узнавания привычных вещей, поданных с непривычного, свежего ракурса. Это поэтика художественно убедительного парадокса, сращения чувственного и духовного, земного и надмирного, бытового и бытийного.

Как говорит сам автор: «Ведь образ – это, с одной стороны, реальное, а с другой – запредельное. И кто такой поэт, как не тот, кто сопрягает то и другое?»

Поэтический жест Кабыш экспрессивен без эксцентричности, пронзителен без надрыва и чист без патетики.

Он органично сочетается и с интонацией, и с графикой текстов. Когда перед тобой подлинное искусство, даже не хочется думать, вникать, разбирать на составные части, потому что понимаешь: это настоящее чудо, тайна, не поддающаяся рациональному объяснению.

Суженый, путь мой сужен,мне ведь никто не нужен:Бог меня создал целым –теломдушоюделом,дал мне не просто много –всё.Возропщу ль на Бога,давшего только счастьетем, кого создал частью?..

В стихотворениях Кабыш столь мощное преодоление трагизма существования, что в некотором смысле чтение даёт ощутимую психотерапевтическую помощь.

Как говорит соседка моя баб-Люся:«Я с каждым днём счастливее становлюся…»(Хоть ни кола, ни двора у ней, ни скотины –только и есть одна у ней гильотина,что от всего отсекает дурные части,преображая любое несчастье в счастье.)

И в это баб-Люсино счастье веришь прямо так, сразу: тут и судьба (потянет на целый роман), и христианское мироощущение, и мудрость приятия жизни. А всего-то шесть строк!

И ещё есть в книге чудесная баб-Ева (эссе «Ave Eva»), которая была поэтом, «поэтом, не писавшим стихов». Она «не была привязана ни к Польше, ни к Украине, ни к своему дому на улице Горького – только к языку: он был её родиной». Эссе, посвящённое бабушке автора, удивительно светлое и тёплое, особенно актуально сегодня в связи с событиями на Украине, ведь «русский и украинский – это просто два размера одной силлаботоники».

Одно из ключевых понятий книги – счастье. И для Инны Кабыш оно растворено буквально во всём, если всмотреться в мир с нежностью и сочувствием.

Есть в поэтической поступи Кабыш изящество, особая поэтическая грация, порода. Этого поэта ни с кем не спутаешь. У Инны всё своё: лично ею добытые смыслы, своя любовь, своё страдание, своя осень.

А любимый месяц – октябрь.

Октябрь. Внезапная свобода.Трещит затопленная печь.Ещё день-два – отключат воду,и русская умолкнет речь,и все разъедутся отсюда –в Москву, в Москву,как три сестры,лишь я останусь – делать чудо:косить траву и жечь костры…

В книге, кстати, довольно много стихотворений, в которых присутствует этот месяц.

Ты не веришь мне на слово,ты не веришь, а зря:я действительно счастливана краю октября…

Дорогого стоит особая новорождённость мироощущения Инны Кабыш. Трудно не устать от мира, от быта, от житейских проблем и забот. Но ещё труднее сохранить способность удивляться и любоваться. А Кабыш умеет и абсолютно искренне!

Почему так всегда умиляетпервый шаг?Это ж было вовек!Почему так всегда удивляетпервый снег?И врасплох почему меня сновазастаёт первый лёд?и я думаю про рыболова:он по водам идёт…

И ты будто и сам идёшь по водам: по водам новых смыслов, новых

переживаний, новых прекрасных строк…

Есть в книге и пьесы. Больше всего меня тронула «Шубка». Здесь есть всё: и ирония, и юмор, и печаль. И хорошая убедительная концовка, что встретишь нечасто. Пьеса необычная и по форме, и по содержанию. В ней и острая социальность, и сюжет, и любовь, и новогоднее чудо, и муки совести. А вообще она вся про совесть. Про то, как трудно жить на свете совестливому человеку и как важно не растерять это чувство, поддавшись соблазнам…

Читать Инну Кабыш радостно, щемяще и немного страшно. Но во время чтения что-то с тобой происходит волшебное, отчего становится грустно-грустно и одновременно радостно-радостно и ещё сильнее хочется жить. И ощущать счастье на вкус и на цвет, и нежить его, как младенца, и уже никогда не расставаться с ним.

Анастасия Ермакова, поэт, прозаик,заместитель главного редактора «Литературной газеты» Если смерти – то моментом(так прошу свою судьбу),чтоб спасти кого при этом,чтоб не больно,чтоб не летом,чтоб красивой быть в гробу.Была твореньем – не творцом,была безмолвною моделью,была я попросту лицом,картонкой,краскою,пастелью.И появившаяся связьмеж мной и этою картонкой,где я сегодня родилась,была «властительной и тонкой».И обозначилось родствомеж мною и моим портретом,и приближалось Рождествопо всем земным его приметам.Стоял мороз на свете злой,я шла своим каким-то курсом,всё меньше делаясь землёй,всё больше делаясь искусством. Для кого-то умер Евтушенко –ну поэт, ну больше, чем поэт, –для меня ж – пошла на стенку стенка,рухнул мири выключился свет.Никогда его не будет больше –хоть чини его, хоть не чини.Ну и боль! – о Боже, ну и боль же! –я не виновата – извини…Это смерть – а она не жена,и играть с нею незачем в прятки.Я пришла – потому что должна,и плевать мне на ваши догадки.Что там жёны, мужья, сыновья –много званых, а избранных мало.Я пришла, потому что лишь янаучилась вытаскивать жало.Это ведь не намного страшней,чем в руке или в пятке заноза.Вот и всё, мой родной.И бог с ней!..Ни к чему эти слёзы и розы.Превратятся рыдания в смех,ветер жаркие губы остудит:я тебя поцелую при всех –и пусть кто-нибудь только осудит!