Август: Графство Осейдж
Шрифт:
ДЖОАННА. Т. С. Элиот.
ДЖИН. Круто.
ДЖОАННА. Твой дедушка одолжил мне.
ДЖИН. Мой дед прикольный. Мама просто сошла с ума, когда ей позвонила тетя Иви сегодня утром. Просто улет. Я никогда ее такой не видела. Я не могла ее успокоить. Она погнала. Прикольно не то, что она погнала, а прикольно видеть маму, ну ты понимаешь, не такой, как всегда… Мы с нею ладим. Ты видела, чтобы твои родители когда-нибудь сходили с ума?
ДЖОАННА. Нет, не видела.
ДЖИН. Да, правда? Так вот, представь, если бы ты
(Джин протягивает руку и трогает черепаховые бусы, висящие на шее у Джоанны.)
Мне нравится твое ожерелье.
ДЖОАННА. Спасибо.
ДЖИН. Ты сама его сделала?
ДЖОАННА. Моя бабушка.
ДЖИН. Это черепаха, да?
ДЖОАННА. М — м — м.
ДЖИН. Такое впечатление, что там внутри что-то есть.
ДЖОАННА. Моя пуповина.
(Джин отпрянула, вытирает руку о штаны, Джоанна улыбается)
ДЖИН. Ну — у — у, ты серьезно?
ДЖОАННА. Да.
ДЖИН. О, Боже. Это что-то.
ДЖОАННА. Она чистая.
ДЖИН. Зачем тебе это, это что-то вроде…?
ДЖОАННА. Это наша традиция. У племени Чейни.
ДЖИН. Ты из племени Чейни.
ДЖОАННА. М — м — м.
ДЖИН. Как в этом фильме «Большой путь Пау». Ты видела?
ДЖОАННА. Когда у Чейни рождается ребенок, его пуповину моют и зашивают в такую коробочку. Из черепахи для девочек и из ящерицы для мальчиков. Мы носим ее всю жизнь.
ДЖИН. Уау.
ДЖОАННА. Потому что, если мы потеряем ее, наши души улетят, и когда мы умрем, они будут скитаться по свету, чтобы найти нас.
ДЖИН. Не говори никому, что мама и папа развелись, хорошо? Они не хотят это афишировать.
Барбара лежит на софе в гостиной. Билл входит из кабинета, рассматривая книгу в жесткой обложке.
БИЛЛ. Посмотри, что я нашел. Разве не удивительно?
БАРБАРА. У нас дома есть экземпляры.
БИЛЛ. Я не думаю, чтобы у нас есть издание в твердой обложке. Я уже не помню, когда печатали поэзию в твердой обложке. Боже, я не помню время, когда вообще печатали поэзию.
БАРБАРА. Я не буду спать в такой духоте.
БИЛЛ. Интересно, сколько это сейчас стоит.
БАРБАРА. Думаю, что нисколько.
БИЛЛ. Как знать. Первый тираж, жесткая обложка, в прекрасном состоянии. Академическое издание, да — а… Премия Уолласа? Ничего себе. Неужели?
БАРБАРА. М — м — м…
БИЛЛ. Эта книга стала событием.
БАРБАРА. Какое там событие.
БИЛЛ. В узком кругу —
БАРБАРА. В очень узком кругу.
БИЛЛ. «Посвящается моей Виолетте.» Как трогательно… Трудно представить как он жил после публикации. Наверное, потом каждое слово он писал с мыслью: «Что они об этом скажут? Будут ли они это сравнивать с „Медоуком“?
БАРБАРА. Джин уже спит?
БИЛЛ. Она только что выключила свет. Ты думаешь, можно сказать: „Пошло все подальше“, и писать, не обращая внимания на то, что скажут? Я бы, наверное, не смог…
БАРБАРА. Ты не мог бы заткнуться?
БИЛЛ. В чем дело?
БАРБАРА. Ты сейчас лопнешь от зависти… тридцать стихов, которые написал отец в шестидесятые, боже ты мой. Неужели ты себя не слышишь?
БИЛЛ. Ты не права. Я восхищаюсь этими стихами, а не завидую…
БАРБАРА. Ну, конечно, и перечисляешь его награды…
БИЛЛ. Я просто говорю о значимости…
БАРБАРА. Мой отец не написал больше ничего по разным причинам, но мнение критиков не было для него решающим, хоть тебе и трудно в это поверить. Я знаю, насколько это важно для тебя.
БИЛЛ. Почему ты нападаешь? Я ничего не сделал.
БАРБАРА. Скажи это ты своей Сисси, чтобы она успокоила тебя „Нет, мой милый, ты ничего не сделал.“
БИЛЛ. Что ты говоришь? О чем ты?
БАРБАРА. Это все признаки твоего мужского климакса, и вопросы бытия, которые тебя вдруг одолели и роман с сопливой девчонкой.
БИЛЛ. Послушай. Я приехал сюда ради тебя. Потому, что хочу быть с тобой в трудную минуту. Но я не буду заложником и потерплю твои выпады…
БАРБАРА. Я не брала тебя в заложники. Ты можешь проваливать.
БИЛЛ. Я не куда не поеду. Я прилетел сюда из Оклахомы, чтобы побыть с тобой, и мы останемся здесь вместе. Ее зовут Синди.
БАРБАРА. Я знаю ее дурацкое имя. Будь любезен, скажи, когда я стала раздражать тебя?
БИЛЛ. Как легко Виолетта может завести тебя, ты сама это знаешь?
БАРБАРА. Виолетта здесь не при чем.
БИЛЛ. На самом деле, ты рассердилась на нее, а вылилось все на меня …
БАРБАРА. Слушай, оставь свой примитивный психоанализ.
БИЛЛ. Может быть, тебе не нравятся мои методы, но ты знаешь, что я прав.
БАРБАРА. Твои „методы“. Спасибо, доктор, но сейчас мне не нужна помощь, чтобы разозлиться.
БИЛЛ. Ты хочешь поспорить? Тебе это нужно? Хорошо, выбери тему для разговора, давай. Поспорим. У меня тоже должен быть шанс …
БАРБАРА. Тема для разговора — я! Я и есть эта тема, ебнутый ты нарцисс! Мне больно! Мне нужна помощь!
(Джин появляется из двери в коридоре на втором этаже, садится на ступеньку, слушает.)
БИЛЛ. Ты обвиняешь меня в нарциссизме. Наше поколение- поколение нарциссов.