Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции

Сташков Глеб В.

Если императрица могла отгородиться от августейших родственников мужа, то Николай II позволить себе такого не мог. Хотя бы потому, что они занимали важные государственные посты.

На редкость скандальной выдалась весна 1896 года.

В самом начале царствования Николаю II пришлось решать важнейшую внешнеполитическую проблему: что делать на Дальнем Востоке? Когда-то с подачи Сергея Витте отец назначил цесаревича председателем Комитета по строительству Сибирской железной дороги. Это был единственный пост, который Николай занимал до вступления на престол.

Инициатива Витте оказалась, мягко говоря, не слишком удачной. Можно сказать, губительной для страны. Николай отнесся к поручению на редкость серьезно и увлекся проблемами Дальнего Востока. Вступив на престол, он даже сохранил за собой пост председателя

комитета, заявив, что это дело слишком его интересует.

В это время в регионе появился новый игрок – Япония. Пока не очень понятно, насколько сильный, но крайне агрессивный.

Япония нацелилась на северо-восточную часть Китая – Манчжурию, а для начала решила захватить плацдарм, с которого можно было бы вести дальнейшую экспансию. Таким плацдармом служила Корея. Корейский король был вассалом китайского богдыхана. Япония стремилась оторвать Корею от Китая и подчинить себе. В 1894 году началась японско-китайская война.

Японская армия, организованная по германскому образцу, легко разбила китайцев, которые запросили мира. Япония потребовала независимости Кореи, т. е. фактического подчинения ее себе. А кроме того – Ляодунский полуостров, часть Южной Манчжурии, Тайвань и Пескадорские острова.

Такое усиление Японии, естественно, затрагивало российские интересы на Дальнем Востоке. Нужно было решать, в состоянии ли Россия противостоять Японии. Четыре раза царь собирает Особые совещания. Морской министр говорит, что флот пока не готов, лучше бы действовать на суше. Военный министр говорит, что на армию надежды мало, так что лучше бы использовать флот. Министр иностранных дел предлагает договориться с Японией полюбовно и разделить сферы влияния.

Николай II согласился с идеей министра иностранных дел Лобанова-Ростовского и решил в качестве компенсации за японские завоевания отхватить незамерзающий порт в Корее и Северную Манчжурию «для выпрямления линии Сибирской железной дороги». Но в дело неожиданно вмешалась Германия.

Вильгельм II всячески подбивал «кузена Ники» к активным действиям на Дальнем Востоке. Обещал «поддерживать спокойствие в Европе и охранять тыл России», поскольку «великой задачей будущего является дело цивилизации азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой желтой расы» [154] . Дело, конечно, не в страхе «кузена Вилли» перед вторжением желтой расы за Вислу и Одер. Расчет кайзера прост: втравить Россию в конфликт на Тихом океане, тем самым развязав себе руки в Европе. Пока русский царь разбирается с Японией, он не сможет помогать своему союзнику – Франции.

154

Переписка Вильгельма II с Николаем II. М., 1923. С. 8.

И вот Вильгельм II сообщает, что готов поддержать любое требование России по ограничению японских завоеваний. Франция – хоть и без большого энтузиазма – также обещает поддержку.

Обстановка становится благоприятной. 30 марта 1895 года собирается очередное Особое совещание. Решительным противником любых уступок Японии выступает министр финансов Витте. Он требует изгнать ее из материковой Азии.

Его главный оппонент – великий князь Алексей Александрович. Ветреный и безразличный ко всему, он вдруг проявляет благоразумие. Доказывает, что Россия наживает себе «вечного врага» и заставляет японцев «силою обстоятельств быть заодно с англичанами» [155] . Но Витте уверен, что Россия нажила себе врага в лице Японии уже тогда, когда решила строить железную дорогу до Владивостока.

155

Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895–1907. М.-Л., 1955. С. 29.

Николай II, поколебавшись, встает на сторону Витте. Россия отказывается от компенсаций и требует, чтобы Япония очистила Южную Манчжурию и Ляодунский полуостров. К этому требованию присоединяются Германия и Франция. Перед таким демаршем трех великих держав Япония, конечно, спасовала. Она соглашается пересмотреть мирный договор с Китаем.

Почему-то

считается, что Россия добилась большого дипломатического успеха. На самом деле, этот успех стал первым шагом к русско-японской войне. В том же году Япония, осознавая, кто является ее главным противником, начала подготовку к войне с Россией. Программа подготовки была рассчитана на 10 лет и включала в себя перевооружение армии и создание мощного флота. Корабли строились на английских верфях. Контрибуция, полученная от Китая, позволяла не заботиться о деньгах, так что японцы работали с опережением графика. Все крупные корабли были построены уже к 1902 году.

В России имелись люди, которые реально осознавали японскую опасность. Видный военно-морской деятель, бывший директор Балтийского судостроительного завода Михаил Кази в августе 1895 года представил Николаю II записку «О современном состоянии русского флота и его ближайших задачах». Он предлагал ограничиться на Балтике активной обороной, дополнить Черноморский флот минными, посыльными и разведывательными судами, а центр тяжести перенести на Дальний Восток, где создать Тихоокеанский флот, превосходящий японский.

Император поддержал эти идеи. Но нашелся влиятельный противник – управляющий Морским министерством адмирал Николай Чихачев. А у него, в свою очередь, нашелся еще более влиятельный покровитель – дядя царя генерал-адмирал Алексей Александрович. Он терпеть не мог Кази, который как-то сказал про генерал-адмирала: «Что такое Алексей? Семь пудов августейшего мяса».

Чихачев и Алексей Александрович считали, что в первую очередь нужно развивать Балтийский флот, а не Тихоокеанский. Их точка зрения имела право на существование, но только в одном случае: если бы Россия отказалась от экспансии в Манчжурии, которая неизбежно вела к столкновению с Японией. Но Россия как раз активно начинала эту самую экспансию, а Алексей Александрович решительного сопротивления ей не оказывал.

Но самым удивительным образом поступил Николай II. Он – «хозяин земли русской», помазанник Божий, самодержавный повелитель шестой части Земли – устроил нечто вроде заговора против своего родного дяди Алексея Александровича и с этой целью привлек на свою сторону двоюродного дядю – Александра Михайловича. В это время они с Сандро были очень близки, их дружба «достигла редкой в отношениях между родственниками сердечности» [156] . Когда-то Алексей Александрович метил на место генерал-адмирала Константина Николаевича, а теперь уже Александр Михайлович претендует на должность Алексея. Он с удовольствием откликнулся на просьбу Николая II и в апреле 1896 года составил и напечатал записку «Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане». Великий князь развивал идеи Кази. Россия не может «оставаться пассивным зрителем всех военных приготовлений» Японии. Поэтому «вопросы о преобразовании Владивостока в первоклассный военный порт и создании сильного Тихоокеанского флота не подлежат ни малейшему сомнению». Александр Михайлович подробно расписал, сколько и каких судов нужно построить, чтобы навсегда оградить интересы России от посягательств Японии и «нашего самого главного врага – Англии» [157] .

156

Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. Минск, 2004. С. 195.

157

Великий князь Александр Михайлович. Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане. СПб., 1896. С. 2, 91–92.

Сандро считал себя экспертом по части Японии. В юности в чине мичмана он совершил кругосветное плавание на крейсере «Рында» и два года прожил в Нагасаки. Даже завел там «временную жену», что, по его словам, негласно разрешалось Морским министром.

Николай II, будучи цесаревичем, тоже совершил кругосветное плавание. И тоже побывал в Японии. Менее удачно, чем Сандро. В городе Оцу на него бросился полицейский, ударив саблей по голове. От смерти Николая спас греческий принц Георг, который сбил безумного полицейского с ног и не дал нанести повторный удар. Однако шрам у Николая остался на всю жизнь.