Августина лучше всех
Шрифт:
Не знаю, добрались бы мы с тобой до берега, если бы на борту корабля не оказалась дочь капитана — Камилла. На тот момент ей было лет шестнадцать, и будто живой пример удивительного равенства, о котором рассказывал Ральф, она уже выполняла обязанности лекаря на судне. Именно эта девочка смогла поддержать не только мои силы, но и силы твоего отца до самого конца путешествия. Только благодаря ей мы остались живы.
Но как говорится, если боги даруют что-то одной рукой, будь уверен, в другой у них припрятан кинжал. Я не знаю, каким образом, но во время целительства
При полном содействии своего отца, Барта Биргита (я называю это имя не без содрогания), Камилла изолировала Ральфа от меня, и последнюю неделю плавания мы провели порознь. К тому моменту, когда пришло время сходить на сушу, гесс Северин едва мог заставить себя смотреть в мою сторону. К каким бы методам ни прибегла целительница, ей удалось осуществить задуманное.
Я была сломлена (тяжелой поездкой, утратой власти, которая казалась незыблемой), но все же где-то внутри меня теплилась отчаянная надежда. Когда с людей снимают привязку, очень часто это выливается в приступы неконтролируемого гнева, в ненависть к подчинившему их волю.
Но твой отец был тих.
А я не переставала изводить себя вопросом: а вдруг те дни, что мы провели на Иланке, случились не только благодаря моему привороту? Вдруг и без всякой магии в моем милом гессе теплится настоящая любовь?
Поэтому я собрала все свое терпение и решила выждать.
Твой отец запер меня в своем замке и ни под каким предлогом не разрешал выходить наружу. Время шло, Ральф возвращал свои силы и здоровье, но почти не заходил ко мне в покои. Мой живот тем временем округлялся. И тогда я решила задать гессу Северину прямой вопрос, собирается ли он сделать меня своей женой, как обещал.
Он рассмеялся в ответ и заявил, что заберет ребенка, который принадлежит ему, а затем посадит меня на ближайший корабль до Иланки. В этот момент я увидела в его глазах то, чего так боялась, — ненависть.
Я могла сколько угодно горевать по твоему отцу, любить его или злиться, но единственное, чего нельзя было допустить, так это позволить ему отобрать тебя. Я совершила побег уже следующей ночью.
Мне не удалось уйти тихо, слуги подняли шум, и из-за этого погиб мой кун. Мой славный котенок Бон-Бон, он пытался защитить тебя еще до твоего рождения.
Прячась от каждой тени, я и две мои служанки за ночь пешком добрались до ближайшего города, дальше идти я уже не могла. С помощью магии нам удалось заставить одну из местных жительниц пустить нас в свой дом, но я понимала, что долго там оставаться нельзя. Ральф искал меня, и трем не знающим обычаев и дорог иланкийкам от него было не скрыться.
К сожалению, я не могла вернуться домой, это тоже означало бы рисковать твоей жизнью. Гнев моего отца, не терпящего предательства, особенно внутри семьи, мог быть ужаснее чем все то, что собирался
К тому же, как оказалось, у богов на меня имелись совсем иные планы. Уже через несколько часов в дверь дома, в котором мы прятались, постучали. На пороге стоял Барт Биргит — тот самый капитан корабля, доставивший меня в Эрландию, отец Камиллы. Нет, он не собирался возвращать меня к Ральфу, как я сначала подумала, цели этого человека были прямо противоположны.
Он предложил мне сделку: твою и мою безопасность в обмен на служение короне.
Я не горжусь тем, что согласилась, но другого выхода у меня не было. Мой мальчик, надеюсь, когда ты прочтешь последнюю часть письма, ты поймешь меня и не осудишь. Я сделала все, что могла, чтобы сохранить нам обоим жизнь.
Прежде каждому правителю Эрландии подчинялся так называемый Карательный Приказ — группа наемных убийц, убиравших нежелательных людей в стране и за ее пределами. Вот там-то и нашел применение моим талантам гесс Биргит. В государстве становилось все больше магов, а устранить боевого гесса — совсем не то же самое, что обычного человека.
Лир, я надеюсь, что ты уже достаточно взрослый, чтобы осознавать, что этот рассказ предназначен только для тебя. Передавать его кому-то даже на словах очень опасно, помни об этом и никогда не теряй бдительности.
С тех пор как меня и моих служанок переправили в Эрлборг, где ты и родился, моя жизнь стала королевской тайной. За последующие пару лет я и мои слуги выполнили десятки приказов короля. Иногда они шли друг за другом, иногда с перерывами в несколько месяцев, когда мне удавалось насладиться обычными материнскими радостями.
Мне неоднократно предлагали отдать тебя на воспитание, обеспечить тебе хорошую позицию в обществе. И хотя я понимала, что нельзя растить ребенка в домах и на квартирах Карательного Приказа, пока ты был совсем малышом, я отказывалась. Глупое сердце не желало расставаться с мечтой о семье.
Я вновь выжидала и вновь надеялась. Хотелось верить, что пройдет несколько лет, гнев твоего отца поуляжется, и он сможет спокойно взглянуть на своего сына и его мать. Я знала, что Ральф добрый человек, и старалась вспоминать его таким, какой он был на Иланке.
Когда тебе минуло два года, я не выдержала и поехала во владения Северинов, чтобы предстать перед Ральфом и наконец-то спокойно с ним поговорить. Но увиденное в замке смело все продуманные планы и все надежды, оставив только гнев.
Твой отец женился примерно через год после моего побега, отдал место подле себя, обещанное мне, той самой юной целительнице с корабля — Камилле. Я видела, как они прогуливались вокруг замка по зимнему парку рука об руку. Она была все такой же светлой и хрупкой, как тогда в плавании, и все так же вопросительно заглядывала в глаза теперь уже своему мужу.
Я не помню, сколько простояла в парке, под прикрытием голых деревьев, глядя на светящиеся окна замка. Уже стемнело, когда на втором этаже вдруг мелькнула тень и, проявившись женским силуэтом, будто бы стала смотреть в ответ.