Авиация и космонавтика 2010 05
Шрифт:
Тем не менее, как следует из рассказов и записок отца, кое-кто из летчиков начал роптать, дескать, что ни бой, то немцев больше, чем нас, куда смотрят командиры? Узнав об этом, командир полка майор Рыбкин построил летчиков и заявил, что эти разговоры свидетельствуют о слабой тактической подготовке некоторых из них. Такие пилоты не понимают, что «когда нас мало, а их много тоже неплохо: бей всех, кто попал в прицел - почти наверняка немец, а им еще надо разобраться, где мы, а где свои. Главное не отрывайся (от ведущего) -собьют».
Закончил командир эту короткую речь приказом нанести
Во второй половине ноября вновь начались вылеты на разведку, патрулирование и на прикрытие войск.
В декабре в летной книжке отца зафиксировано 22 боевых вылета на патрулирование.
1942 год
Начавшееся в декабре контрнаступление Красной Армии под Москвой, в январе-феврале перешло в Московскую наступательную операцию. 34-й ИАП, как и вся авиация Московской ПВО, участвовал в авиационном обеспечении наступавших войск. Отец выполнял по 3-4 вылета в день на разведку, прикрытие войск, аэродрома, железной дороги. Всего за эти два месяца он совершил 67 боевых вылетов. Интенсивные воздушные бои с немецкими бомбардировщиками, которые пытались нанести удар по наступающим войскам, начались в феврале:
3.02.42, МиГ-3, прикрытие войск, 1 полет, 1 час 05 минут. Воздушный бой с Ю-88.
В ходе этих боев отец с друзьями сбивает три самолета противника:
19.02.42, МиГ-3, патрулирование, 1 полет, 1 час. В составе звена в р-не Батюшково сбил самолет пр-ка типа Ю-88;
23.02.42, МиГ-3, прикрытие войск, 1 полет, 1 час 05 минут, В паре в р-не Некрасово сбил Ме-110;
28.02.42, МиГ-3, прикрытие войск, 1 полет, 1 час 07 минут. В р-не Б. Устье Русиново в групповом бою сбил с-т пр-ка типа Хе-111.
В соответствие с летной книжкой за первые два месяца 1942 г. отец 35 раз вылетает на прикрытие своих войск. При этом, как следует из его записок, летчики руководствовались правилом: «Если не вел боя с самолетами противника, прикрывая свои войска на линии фронта, - штурмуй противника». То есть, при отсутствии встреч с немецкой авиацией в этих вылетах, перед возвращением «домой» наносились штурмовые удары по наземным целям.
Однако в летной книжке эти вылеты записывались в соответствии с заданием на вылет: «прикрытие войск», а не «штурмовка», хотя, как было отмечено, за 5 вылетов на штурмовку, как за более опасные, полагалась денежная премия,' а за 15 - представление к правительственной награде. Но, судя по отцу, летчикам и в голову не приходило требовать записей в летной книжке в расчете на премии и награды. Тем не менее, победы в воздухе не остались без внимания командования:
25.02.42. За достигнутые успехи по уничтожению немецких стервятников - 833 рубля. Приказ по 34 ИАП № 04.
А вскоре - первый орден и соответствующая отметка в летной книжке:
4.03.42. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество - Орден «Красное Знамя». Указ Президиума Верховного Совета от 4.03.42.
Затем снова по 1-2 боевому вылету в день на прикрытие войск, аэродрома, на патрулирование и еще две победы:
9.03.42
19.03.42, МИГ-3, вылет на противника (так в книжке), 1 полет, 55 минут. В групповом воздушном бою в районе Уваровки сбил Ме-110.
Это был последний из четырех сбитых отцом во время войны самолетов типа Ме-110. В одном из боев с таким самолетом он едва не погиб и его спас летчик соседнего полка Говоров. Отец рассказал об этом, отвечая на мой опрос о том, какой бой был у него самый тяжелый?
О самом тяжелом воздушном бое отца. Вот его рассказ. «Мы крутились с немцами в «собачьей свалке» - групповом воздушном бою. Вижу, один Ме-1 10 вывалился из общей кучи и со снижением пошел в сторону фронта. Подумал, что самолет подбит или летчик ранен. Помедлил, раздумывая: «Догнать, добить?» и развернулся за ним. Это была ошибка. Не надо было его преследовать. Он и так уже вышел из боя. А если гнаться, надо было не раздумывать, а сразу уцепиться ему за хвост.
Вскоре мы ушли от общего «места действия» и остались одни.
Медленно, но догоняю его и, вдруг, он неожиданно стал разворачиваться на меня в лобовую атаку. А у 1 10-го впереди четыре пулемета и две пушки против моих трех пулеметов. Я стал отворачивать, и мы встали с ним друг за другом в вираж на высоте метров 300. На этой высоте мой МиГ, как утюг, делает вираж почти за полминуты. Однако, и 110-й не очень поворотливый. Он в два раза тяжелее МиГа, поэтому в бою на горизонталях наши шансы обычно были равны.
Но я сразу понял, что налетел на очень сильного летчика. Он, виртуозно пилотируя, стал догонять меня на вираже. Я видел, что через минуту, после двух виражей, он встанет ко мне в хвост и промахнуться ему будет невозможно, а шесть стволов «мессера» не оставляли мне никаких шансов уцелеть. Главное, я попался: ничего не мог сделать, чтобы выйти из-под удара, в результате любого маневра я только быстрее оказался бы у него в прицеле. Даже парашютом не воспользуешься, высоты нет.
Сделали еще один вираж, второй и …ничего! Глянул назад в одну сторону - никого, в другую - немец с крутым набором высоты уходит от меня, глянул вверх - оттуда на нас пикирует Як с красными звездами. Когда он, выйдя из пикирования, встал рядом со мной крыло в крыло, я в его кабине увидел знакомого летчика Говорова из соседнего полка нашего корпуса. Так мы парой пришли на аэродром и сели. Выбравшись из кабины, я спросил его:
– Откуда ты взялся?
– На трех тысячах метров шел от фронта после прикрытия войск. Вдруг вижу у земли «мессер» гоняет МиГа. Вот, я и спикировал.
– Почему с пикирования не пошел за немцем? Вместе мы бы его свалили!
– Жора, я же от фронта шел, у меня горючее и боезапас на нуле».
Этот бой подтверждает заключение, содержащееся в упоминавшейся разведсводке штаба ВВС МВО о тактике действий ВВС противника: «Лобовых атак истребители противника не выдерживают и резко уходят вниз, исключая самолет Me-110, который имеет сильное вооружение в носовой части, иногда сам идет на лобовые атаки». Вот отец и нарвался на такое «иногда», не ожидая от немца атаки «в лоб».