Авиация и космонавтика 2012 10
Шрифт:
Мало, очень мало известно о Станиславе Древницком. Может быть, где-то в семейных архивах еще хранится портрет Станислава, но пока найти его не удалось. Как выглядел отважный покоритель воздуха, никто уже не расскажет. По нескольким словам, оброненным в воспоминаниях Юзефом Древницким, его брат был жгучим брюнетом и человеком довольно грузным.
Нередко в газетах Станислава Древницкого обвиняли в том, что он готов «подвергать свою жизнь опасности из-за презренного металла». Но сам аэронавт утверждал, что совершает полеты и прыжки с парашютом «соп атоге» (то есть «из любви»), а не из-за денег.
Действительно,
В отличие от своего брата, Юзеф Древницкий имел, как писал один из современников, «очень благодарный вес», всего сорок килограммов. Столь небольшой вес позволял ему пользоваться воздушным шаром меньшего объема и парашютом уменьшенной площади.
Не раз Юзефу Древницкому задавали вопрос: какими качествами должен обладать аэронавт-парашютист Корреспонденту рязанской газеты он ответил: «Безусловно, иметь здоровое сердце и крепкие нервы, не забывать ни малейшей мелочи в шаре и парашюте и уметь быть находчивым в минуту опасности. Слишком долгие сомнения нарушают уверенность и вредят делу».
Из воспоминаний Юзефа Древницкого:
«Осенью 1895 года судьба забросила меня впервые в Баку. Единственным местом, с которого можно было бы совершить полет, являлся колоссальный в то время двор городского Михайловского училища, директор которого с большой любезностью дал мне на это свое разрешение.
Когда я выпустил афишу, погода стояла великолепная, но в день полета с утра подул норд, этот бич Баку.
К счастью для меня, двор Михайловского училища был некоторым образом защищен с северной стороны, и во дворе порывы норда были не так ощутительны. При громадном стечении публики я приступил к наполнению шара и… полетел.
Поднявшись сразу на большую высоту, я заметил, что меня северным ветром быстро уносит к морю, куда поневоле придется совершить спуск с парашютом. До этого мне лично никогда не приходилось опускаться с парашютом в воду, но у меня в памяти были два подобных случая, окончившихся гибелью воздухоплавателей.
В первом случае – погиб в Ревеле Шарль Леру, запутавшись в парашюте из-за волнения на море; во втором – погиб молодой воздухоплаватель Казимир Красинский в Ростове-на-Дону. Красинский, будучи еще на очень большой высоте, выпустил из рук парашют, упал в Дон и разбился об воду насмерть. Хотя на Бакинском рейде во время моего полета стояло много больших и малых судов, но на их помощь я возлагал очень слабую надежду, потому что все эти суда стояли отшвартованными у пристани, а меня ветром быстро уносило далеко от берега. Помянув царя Давида и всю кротость его, я оторвал парашют
Парашюта из рук я не выпускал, но старался плыть в противоположную от него сторону, боясь подвергнуться участи Шарля Леру.
Но мало-помалу парашют стал намокать, погружаться в воду, тянуть меня за собою ко дну, и я принужден был бросить его на произвол судьбы. Через полчаса меня подняли на борт таможенного баркаса «Тритон» и доставили к набережной, буквально запруженной стотысячной толпой. Овациям не было конца…
В тот же день приступлено было к розыску парашюта: рыбаки сновали на своих легких лодках вдоль и поперек бухты, нащупывая дно «кошками», водолазы каспийской флотилии обследовали дно бухты на месте спуска моего в воду, но парашюта найти не удалось.
Благодаря отзывчивости тогдашнего командира каспийской флотилии, мне удалось в несколько дней (рабочая сила была мне предоставлена безвозмездно) соорудить новый парашют, на котором я через два-три дня совершил первый полет на Баиловом мысе для войск местного гарнизона».
Братья Древницкие то выступали совместно, то пути их расходились. «В 1894 году, проездом на юг России, – вспоминал Юзеф Древницкий, – на стации Бердичев я случайно узнал, что накануне брат мой совершил здесь последний полет. Понятно, дальше я не поехал, а немедленно направился в город».
Разыскав брата, он узнал, что денежные сборы в Бердичеве оказались из ряда вон скудными, платной публики в саду, из которого производились полеты, собиралось мало, и Станиславу Древницкому даже не на что было выехать из города.
У Юзефа Древницкого возник план, как заставить скуповатых бердичевцев раскошелиться. Он предложил брату выпустить афишу, в которой объявить, что состоится еще один полет и прыжок с парашютом, но в этот раз – любителя, жителя Бердичева, под руководством Станислава Древницкого. Роль «любителя» должен был сыграть Юзеф, которого в этом городе никто еще не знал.
На следующий день на городских витринах красовались большие афиши, извещавшие о предстоящем полете «жителя Бердичева, господина А.Г., который явится перед публикой в черной маске». Горожане с любопытством читали афиши, гадая, кто же этот таинственный господин А.Г.
«В 6 часов пополудни, – вспоминал Юзеф Маврикиевич, – брат мой в форме воздухоплавателя и я во фраке, цилиндре и черной маске сели в открытый экипаж и проехали рысью по главным улицам Бердичева, направляясь в сад, к месту полета». Туда же устремились и многие сотни бердичевцев, заинтригованных необычным объявлением.
Пока шар наполняли, Юзеф Древницкий, не снимая маски, разгуливал по саду, чем еще сильнее разжигал любопытство публики. Он даже взял в рот большой орех, якобы для того, чтобы изменить произношение и не быть «узнанным» по голосу.
Зрители высказывали всевозможные предположения, стараясь раскрыть инкогнито. Но тщетно. Одним словом, «спектакль» удался на славу. Наконец, монгольфьер с «любителем» под аплодисменты публики поднялся в воздух. Поскольку Юзеф Древницкий весил вдвое меньше брата, то шар поднялся необыкновенно высоко.