Авиатор: назад в СССР 10

Дорин Михаил

— Позор на всё племя, а он… короче, вождь там какой-то, — отмахнулся кубинец. — По-португальски не говорит, а знает только язык своего племени. Хорошо, что у нас тут есть те, кто его понимает. Вы на какие-то процедуры?

Я посмотрел по сторонам. Описывать разруху госпиталя нет смысла. Много раненых, которые сидят здесь и ждут, когда их отправят в отделение. Качество уборки оставляет желать лучшего. Со всех сторон крики, возмущения и просьбы о воде и лекарствах.

— А какие у вас есть? — спросил Марик. —

Я бы себе родинку удалил на спине, — сказал он и начал расстёгивать форму.

— Уймись! Нашёл, где косметологические процедуры делать, — остановил я его.

— Тут не самая лучшая обстановка для такого обслуживания, — пожал плечами кубинец.

— Сюда лётчика привезли ангольского. Фронте зовут, — сказал Костя, и кубинец полез в записи.

— Есть такой. Третий этаж, хирургия.

— Можно у вас халаты позаимствовать? — спросил я, вспоминая, что в госпиталях в верхней одежде ходить нельзя.

— Вы так идите. Здесь на халаты не смотрят, — улыбнулся кубинец.

Поднявшись на третий этаж, мы подошли к постовой медсестре. Она сказала, что Фронте в палате с номером 3.

Зайдя в палату, мы никого там не обнаружили. Все койки заправлены, а на одной и вовсе нет ничего. Влажную уборку проводила темнокожая женщина преклонных лет. Увидев, кто вошёл, она посмотрела на нас вопросительным взглядом.

— Советикус мы, — представляется Марк, но женщина не реагирует.

— Мы к пациенту! — по слогам произносит Бардин, но от женщины ноль реакции.

— Вы нас понимаете? — произношу я одну из немногочисленных фраз, которую выучил на португальском.

Женщина глубоко вздыхает, ставит швабру к стене и выходит куда-то в коридор. Вернулась она через минуту с доктором, который тоже оказался кубинцем.

— Камарадес, чем обязан? — спросил он уставшим голосом.

— Мы ищем лётчика по имени Фронте, — сказал я и поставил на стул авоську с фруктами.

— А… этот. Он уже отошёл, — сказал доктор, и у нас возникло непонимание сказанного.

— Как отошёл? А когда придёт? — уточнил Бардин.

— Всё. Не будет его больше, — ответил врач.

Как-то тоскливо и уныло стало на душе. Не уберегли парня, который полетел на подмогу. В итоге сам погиб.

— Раны оказались серьёзные? — спросил я.

— Не совсем. Он сам попросился уйти. Это было его желание, — сказал кубинец.

— Как это его желание?! — воскликнул Марик. — Вы сами дали ему уйти?

— А что здесь такого? Зачем человека задерживать?

— Вы — скотина! — крикнул Бардин и ломанулся на врача.

Я в последний момент успел остановить его и попытался объяснить.

В эту самую минуту на пороге появился и мой подопечный. Одна нога в гипсе, голова перемотана, и он уже одет в свою одежду.

— Мештре Родио! — улыбнулся он и подошёл ко мне. — Вы меня спасли и пришли проведать?

Кажется,

нам всем стоит поработать над знанием португальского и испанского.

Проведав Фронте, мы вернулись на аэродром. Здесь продолжали работать техники, отмывая самолёты и устраняя неисправности. А нас в очередной раз ожидали в классе предполётных указаний.

— Разрешите войти? — спросил я, но внутри уже сидело много наших соотечественников.

На первой парте сидел Совенко, который разочарованно покачал головой. Похоже, что кто-то более высокого чина и звания приехал.

— Проходите, товарищи лётчики. Есть большой разговор, — произнёс спокойным голосом высокий гость.

Мы быстро вошли в кабинет и сели на свои места.

— Итак, обстановка сейчас в Анголе требует от вас и от меня, как от представителя военного и политического руководства страны, серьёзных решений. Думаю, вы понимаете, о чём я, — сказал гость и стал показывать на карте основные направления движения ангольских войск.

Пока я слабо понимал, что же такого нового этот товарищ нам показывает и рассказывает. Я даже его имени и должности не знаю.

— А что случилось? — шёпотом спросил я у Гусько, но тот промолчал.

— Молодой человек, у вас вопросы? — спросил у меня гость.

— Так точно, — встал я и представился. — Мы опоздали к началу разговора. Хотелось бы знать его суть.

Гость покачал головой, а я поймал на себе гневный взгляд Совенко.

— Пока я ничего ещё не говорил. Но вы правы. Стоит начать с главного.

Гость надел очки и вновь встал за трибуну, развернув папку с документами.

— Сегодня утром, военно-воздушные силы ЮАР нанесли серию ударов по нескольким объектам правительственных войск Анголы. В том числе, поражены объекты гражданской инфраструктуры. В результате налёта, уничтожены десять самолётов ВВС и ПВО Анголы на базах в Менонге и Куито-Куанавале. Но главное — то, что был сбит наш Ан-26. На борту были 25 человек и экипаж. Все погибли.

— Товарищ… — начал говорить я, но мне высокий гость не был известен.

— Генерал-армии Варенников, слушаю вас, молодой человек.

— Товарищ генерал, кто был на борту?

Варенников сделал паузу, а потом тяжело вздохнул.

— На борту были только советские граждане, которых эвакуировали из провинции Куадо Кубанго.

Глава 12

В такие моменты пытаешься представить себя на месте тех людей, которые ушли в этот последний полёт. Мысли каждого, кто сидел за штурвалом или следил за показаниями приборов. Почувствовать, о чём думали в момент крушения пассажиры в грузовой кабине. В Анголе мне удалось подобное пережить и своей жизнью я обязан не только счастливому случаю, но и экипажу, который мне поблагодарить не удастся.