Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
Теперь всё ясно, для чего нужна эта беседа. С одной стороны ничего удивительного в том, что сегодняшняя победа будет обставлена, как успех ангольских и кубинских лётчиков. В первую очередь, конечно, именно ангольских. Вряд ли хоть слово кто-нибудь скажет о нас. Такова позиция высшего руководства Советского Союза — нас тут, как бы нет.
— Надеюсь, все сидящие здесь понимают, насколько строго нужно соблюдать «легенду» о нахождении в Анголе? — спросил замполит, и все хором ответили «так точно».
—
— На Родине я член Военного Совета 34й гвардейской ракетной армии, начальник политотдела. Так, что разрешаю, товарищ Штыков, — ответил улыбчивый замполит.
— Если вы говорите о том, что нас тут не было, и мы сегодня не сбивали ЮАРовские истребители… — сказал Валентин Николаевич, и при этих словах ходивший между рядами второй гость раздававший ведомости напрягся и недовольно на него посмотрел.
— Вам же сказали, никого вы не сбивали, и вас здесь не было. Забудьте и перестаньте здесь кичиться своими… кхм… успехами, — выговорился этот мужчина лет 35и.
Совенко медленно встал со своего места, но его тут же остановил замполит.
— Тимур Борисович, не утруждайтесь, — сказал советник политкомиссара и обратился к своему коллеге: — выйдите отсюда, товарищ начфин.
— Я ещё…
— Я что, тихо сказал?! — громогласно произнёс замполит и, слегка скрючившийся начфин, побрёл на выход. — К самолёту и ждите меня там!
— Есть, товарищ полковник, — тихо ответил провинившийся и легонько закрыл дверь с обратной стороны.
Замполит протёр лысину и глубоко вздохнул.
— Мужики, я всё понимаю. Да, вы… вы молодцы, чего уж тут ходить вокруг да около. Но по-другому никак. Каждый из вас знал, на что шёл, — сказал замполит. — Теперь второй момент нашего разговора. Раз начфин вышел, доведу я вам следующую информацию.
Дальше состоялась минутка финансовой грамотности. В ходе подобного информирования я узнал, что есть рубль простой, а есть инвалютный.
— Ваши оклады здесь фиксированные, но они конвертируются в Москве в доллары по годовому курсу и переводятся в Анголу. Из этой суммы… ух, самому бы разобраться, — устало произнёс советник политкомиссара. — Ладно, будем считать, что вы поняли в очередной раз, как осуществляется ваше финансовое обеспечение здесь.
— После боевого вылета — не самое лучшее время для ознакомления с такими схемами, — сказал Совенко.
— Согласен. Что ж, молодцы! Генерал Варенников в курсе вашего успеха и уже дал команду поощрить вас. Сделаю со своей стороны всё возможное, чтобы по возвращении домой заслуженные награды вас ожидали, — сказал замполит и, собрав все документы, положил их в портфель.
Совенко пошёл провожать советника политкомиссара, а в классе начались бурные обсуждения. Выходка начфина забылась, а
И как-то быстро позабылись те самые 6 минут группового воздушного боя. Я сам стал забывать, насколько было сложно всё это провернуть. Когда вернулся Совенко, он ещё раз поблагодарил всех за работу и предложил на выбор варианты проведения досуга.
— Тимур Борисович, а сухой закон ещё действует? — спросил Гусько, для которого этот момент был очень важным.
Оказалось, что пока Совенко ходил с гостями, Штыков и Савельевич смогли разжиться целым ящиком кубинского рома. Даже представить себе не могу, что им пришлось сделать за такую награду!
— Совсем немного, командир, — улыбнулся Штыков.
— Один пузырёк на всех. Ничего ж не будет, — добавил Гусько.
— Евгений Савельевич, ваш ящик «Гавана клуб» уже находится в другом месте, — сказал полковник. — Идея спрятать его под сидение в автобусе — хорошая, но не самая лучшая.
Гусько злобно посмотрел на Марка и пригрозил ему кулаком, пока Совенко отвернулся к окну. Кажется, это была идея Барсова спрятать ром под сиденье.
— Ладно. Предлагаю вам завтра устроить себе экскурсию. С собой возьмёте одного из переводчиков и осмотрите местные достопримечательности, — сказал Совенко. — Я через некоторое время убываю в Луанду. Если есть вопросы, подходите сейчас.
Ни у кого вопросов не возникло. Кроме как у Савелича к Марку. На месте Барсова я уже бы бежал в сторону границы с Намибией. Там у него больше шансов выжить, поскольку лишить ящика рома советских лётчиков после победного боя — это вынести себе смертный приговор.
Пока все подкалывали Марка и сочувствовали потере целого ящика отличного алкогольного продукта, меня подозвал Совенко. Он ещё раз поблагодарил меня теперь уже лично.
— Странное дело, Сергей. Как тебе подобный план в голову пришёл? — спросил Тимур Борисович.
— Мы уже попадали в подобную уловку южноафриканцев здесь, — ответил я. — Решил сыграть на их самоуверенности.
Не говорить же ему, что когда-то израильтяне подобное применили в Египте, тем самым сбив несколько наших лётчиков.
— Просто, я участвовал в бою с подобными манёврами в Египте. 30 июля 1970 года навсегда останется в моей памяти, — с некой грустью в голосе произнёс Тимур Борисович. — Нас тоже тогда подловили на самоуверенности, наших запретах, ограничениях и прочем буквоедстве.
Совенко по-отечески приобнял меня и пошёл в сторону Ан-26.
— Тимур Борисович, а может, ящик вернём? На сухую и правда как-то не очень будет личному составу отмечать. Буду следить за ними, — улыбнулся я.
— А кто мне ручался, что больше никаких попоек? — возмутился Совенко.