Авиатор: назад в СССР 4

Дорин Михаил

– Ты замполита не слышал? Запрещены азартные игры, – улыбнулся Басолбасов.

– Очень рад, что ты это понял.

Поблагодарив всех парней, я и не заметил, как провалился в сон. Выбрать позу для сна было не так уж и просто. На живот не ляжешь, потому что болит пресс. На спину, потому что болят мышцы в поясничном отделе. На боку мешают рёбра. В общем, ночка была очень сложной.

В воскресенье нашей троице нужно было прятаться от посторонних глаз всеми возможными способами. Тяжелее всех Максу, поскольку он заместитель командира взвода, а значит,

должен водить строй на приёмы пищи.

– А первичный осмотр таких повреждений не выявил вчера, – сделал вывод Басолбасов, рассматривая лица Костяна и Макса утром, когда те проснулись.

Вокруг наших кроватей уже начал кучковаться народ. Это же так интересно – смотреть на разбитые рожи своих товарищей!

– Что там, Вась? – спросил у него Макс.

– Ну, вкратце, у тебя лицо побитое.

Гениально! Именно так и выразил своё восхищение эрудицией Басолбасова Костян. Реплики на русском матерном к этому прилагались.

– Так, кто-нибудь из командиров отделений отведите взвод в столовую, а мы пока себя в порядок приведём…

– Дежурный по роте, на выход! – подал команду дневальный, поскольку пришёл ответственный офицер.

На наше счастье, им оказался Швабрин. Судя по его приветливому голосу, он в хорошем настроении, которое мы сейчас ему испортим.

– Доброго всем утра! Чего на завтрак не и… итить твою за хобот?! – воскликнул он, завидев нас троих, сидящими на кроватях.

На лице Швабрина даже усы зашевелились от увиденного. Если моё лицо ещё вполне соответствовало нормам, то вот у Макса и Кости оно было совершенно «неуставным».

– Иван Фёдорович, я с лопинга выпал вчера, – поторопился сказать Макс, вскакивая с кровати, но боли в ногах не давали ему спокойно стоять.

– Ага. И много было падений? – спросил Фёдорович. – Вы с Бардиным вдвоём на одном лопинге крутились?

– Не-а, втроём с Родиным, – сказал Костян, но понял, что сморозил ерунду. – А нет… я головой просто ударился…

– Поздно, уже сдал товарища, – прервал его Швабрин. – Все на завтрак. Вы трое, как я понимаю, не голодны?

Конечно, да! Но вот у моего тела другое мнение на этот счёт. Есть хочется, но дойти я могу только до умывальника. Нам потребовалось достаточное количество времени и сил, чтобы привести себя в порядок. Всё это время Фёдорович ждал нас в расположении вместе… с Васей.

– Вот такие пироги, товарищ старший лейтенант, – заканчивал он свой рассказ, когда я вернулся.

– Понятно. Так, бойцы, радует, что пострадали за правое дело. Теперь осталось дождаться, чтобы на вас не пришёл запрос с города. Разборок не оберёмся.

– Так-то их больше было, – скривившись, усаживался на табуретку Макс.

– Запрос придёт на всех, а не на вас троих. Вообще, вы молодцы. Если там реально было столько хулиганов, то отбились вы знатно. А Родин вообще молодец. На лице ни царапины, – усмехнулся Швабрин. – Футболку только при офицерах не снимай.

Фёдорович предложил помощь в замазывании результатов драки на лице у ребят. Обещал передать вечером спасительные средства.

Утром

в бытовке, где также имеется уголок внештатного парикмахера, начал работу косметический салон. Из средств для стрижки здесь была неработающая электрическая машинка. По мне так ею только овец стричь. Ручная машинка вредна для здоровья, поскольку не стрижёт, а вырывает волосы.

Что касается приведения в порядок моих товарищей, то Швабрин оказал нам существенную помощь. Помимо заживляющего крема, передал Иван Фёдорович целую коробку различной пудры. А самое интересное – инструкцию для нанесения всей этой расцветки на лицо, согласно цвета твоих волос.

– Так, Костян, начнём с тебя, – начал я читать таблицу соответствия. – Ты блондин?

– А что, не видно? – недовольно воскликнул он, садясь на стул. – Родя, давай быстрее.

– Подожди. Всё по инструкции, – с серьёзным видом заявил Макс, еле сдерживая смех.

– Блондин. А блондин какой? – снова поинтересовался я.

– Обычный. Не крашенный же! – воскликнул Костян.

– Я не про это. Хотя тебе бы пошло, – сказал я, и Макс зашёлся от смеха. – Смотри, есть с серебристым оттенком. Рыжие не про тебя, это мы Тёмычу предложим. Вот есть средний блондин, пепельный, загорелый, выгоревший, обесцвеченный перекисью водорода.

– Серый, блин, ну, конечно, я пепельный! Мазюкай меня как среднестатистического блондина, – разнервничался Костян.

Дальше решил его не заводить, да и времени мало осталось до построения.

Как ни странно, но всё прошло гладко. Парни были загримированы хорошо, так что Ребров отделался дежурными предупреждениями о предстоящей неделе полётов.

Не унимался Тёмыч, который хотел знать всё о субботе.

– Да я лучше вместе с вами люлей получал бы, чем снова не спать и… и исполнять долги отцовские, – негодовал он, когда мы ждали Швабрина на спортгородке.

– Так себе ощущение, скажу тебе, – переубеждал я его.

– Ага, тело зудит и ноет. Спать не могу нормально, – поддерживал моё мнение Костян.

В это время подошёл Швабрин с некоторыми объявлениями по плану полётов на неделю и своим термосом в шахматной расцветке. В другой руке он нёс несколько железных кружек.

– Сразу чайку попьём, товарищ старший лейтенант? – весело спросил Артём.

– Выпуск уже скоро, а ты всё про чай думаешь. Чуть позже, – сказал Швабрин, выставляя термос на лавку. – Начинаем плотно летать самостоятельные полёты, точнее, тренировочные. Как у вас состояние?

– Терпимо. Главное, чтобы грим наш не потёк, – сказал Макс, пытаясь поудобней сесть на скамейку.

– Что именно летаем? – спросил я.

– На этой неделе маршруты, зоны и крайние дни на неделе – пары и звенья.

– Вот это нормально! – захлопал в ладоши Костян.

Обсудили за чаем несколько моментов, касающихся полётов. В термосе у Швабрина был ароматный напиток с мятой.

– Девушка моя делала, – сказал Фёдорович, разливая всем в железные кружки. – А пудра от Ирины, супруги Нестерова. Тоже переживают за вас.