Авиатор: назад в СССР 6
Шрифт:
– Запретил! Запретил! – прорывается крик руководителя.
– 823й, занял исполнительный, контрольное висение, взлёт, – звучит в эфире медленный и лаконичный голос.
Моментально оцениваю ситуацию, что самолёт уже не остановлю. Скорость на приборе уже 300.
И впереди, словно Летучий Голландец, силуэт Ми-8 строго на осевой линии. До него метров 500.
– 206й, катапультируйся! 823й, покинуть вертолёт!
Глава 3
Первая мысль была педалями изменить
Значит, остаётся только перелететь стоящий на полосе вертолёт. Педалями держу самолёт по прямой, чтобы не потерять драгоценных единиц ускорения из-за изменения траектории разбега. К горлу подкатывает ком и, кажется, начинаю что-то орать не своим голосом.
Начинаю тянуть на себя ручку и резко отрываюсь от полосы. Вот они мгновения, которые кажутся бесконечностью. Приёмник воздушного давления, вынесенный впереди фюзеляжа, устремляется в небо, словно протыкая пылевую завесу.
Краем глаза вижу, что прошёл в метре от несущего винта этого… чудака. Но это не всё.
Тут же слегка отдаю ручку от себя, чтобы не произошло сваливание. Касаюсь основными стойками полосы. Перескочил! Давно так не нервничал, а ещё взлететь надо.
– Какого хрена вертолёт делает на полосе? Куда он вылез и когда вообще успел?! – выругался я, находясь ещё в состоянии некоего аффекта.
Пара секунд и, наконец, я, в воздухе! Быстро выскакиваю из пылевой бури, и обнаруживаю, что выше 500 метров видимость во все стороны более 10 километров.
– Я того родственник, кто это всё придумал! – продолжаю я посыпать всеми известными мне ругательствами коллегу на винтокрылой машине.
Слева начал пристраиваться ко мне Паша, показывая что-то рукой. Видимость хоть и отличная, но его сигналы так просто не разобрать. У меня ещё ком в горле стоит, а я должен понять язык жестов Менделя.
Проходит пара секунд, прежде чем я обнаруживаю, что зажал кнопку самолётного переговорного устройства для выхода в эфир. Отжав её, в уши начал литься поток запросов от каждого из экипажей моей ударной группы. Дождавшись паузы, я решил выйти в эфир снова.
– Окаб, 206й, эм… взлёт произвёл, борт порядок, отход по заданию.
Ещё одна пауза, и вот уже слышу ошарашенный голос руководителя полётами.
– 206й, мы всё поняли, – растягивая слова, ответил он мне, а на заднем плане слышны отдельные смешки.
– Окаб, я 206й, точно всё поняли? – спросил я.
Вспоминаю, что в выражениях и характеристиках группы руководства и экипажа Ми-8, я не стеснялся. Возможно, что-то высказал и командованию за такие задачи в условиях пыльной бури.
– 206й, там всё было очень доходчиво сказано, – ответил руководитель полётами. – Группе связь по направлению. Хорошей работы.
– Окаб, 204й понял, спасибо.
Через пару минут мы уже шли южнее долины реки Хазара, вдоль хребтов Панджшера. Получив команду с воздушного пункта
Просматривая карту, я понял, что мы сейчас будем работать по какой-то очень скрытной цели. В этом районе Афганистана ещё нет наших войск, а значит, будем бомбить резервы противника.
– 204й, ответь Торосу, – запросил нас старый знакомый.
Живой, чертяга! Давно не пересекались с ним.
– 204й ответил, Торос.
– 204й, цель в квадрате 32-14, по улитке 4. Площадная цель. Рассчитывайте работать с пикирования. Наши на западном склоне, бой не ведут.
Возникшая пауза для переваривания всего сказанного обусловлена тем, что нельзя работать нашими боеприпасами с пикирования. Эффект будет не такой, как это привыкли видеть от бомб такого калибра.
– Торос, я 204й, мы со штурмовыми «огурцами», – сказал Гусько ПАНу о нашей боевой зарядке.
– Твою мать! – судя по всему, в расстройстве теперь Торос. – Такую цель про…
– 204й, 206му, – ворвался я в эфир.
– Ответил, 206й.
– Сыграем на жадности духов. Сбегутся на парашют.
И вновь пауза на размышление от нашего старшего. Надеюсь, Савельевич поймёт мою идею с применением данных бомб. Логика моя проста.
Моджахеду много заплатят за сбитого лётчика, но если взять его живым и привести к Масуду, Хекматияру или другим полевым командирам, можно получить ещё больше. А если старший отряда не захочет денег, то пилот превращается в самый желаемый объект для показательной казни.
– Торос, я 204й с горизонта будем работать. Интервал минимальный, высота сброса 1200, как принял? – запросил авианаводчика Гусько.
Похоже, моё предложение было принято. Главное, чтобы повелись.
Я бросил взгляд вправо и увидел то, чего ещё не должно быть в этом времени. Большой силуэт, чёрный цвет и неподвижные крылья.
Первая мысль – беспилотник. Тупая версия, поскольку нет ещё пока их в 80х. Развернул самолёт в сторону этого объекта. Приглядевшись, я обнаружил здоровенного орла, вальяжно махающего крыльями. Тоже ищет свою жертву в горах, как и мы.
– Вас понял, 204й. Курс захода 317, ветер встречный. Цель в центре ущелья.
– Понял. Внимание, я иду первый, далее в порядке очереди. Интервал сброса 6-7 секунд, – сказал Гусько, и я начал потихоньку снижаться, чтобы соблюсти установленный интервал.
Под собой обнаружил, что есть в этих местах и пятикилометровые вершины. Есть опасность, что чуть ниже может стоять дух с ПЗРК и целиться в нас. Ждёт, когда вся группа пролетит, чтобы сбить замыкающего. После стольких пусков по мне в Афганистане, начинаешь за каждой грудой камней искать опасность. Любое нарушение привычного пейзажа говорит тебе, что кто-то в тебя уже выстрелил или пустил ракету.