Авиатор
Шрифт:
— Что скажите, Кристиан? — повернулся Райт к профессору.
— Никакой! — твердо ответил Нольф.
«Вот ведь сукин сын! Врет и не краснеет!» — Но вслух Лиза ничего не сказала.
От побережья Марокко до Гвинейского залива по прямой около 4000 километров, и большая часть пути проходит над пустыней. Пустыня и горы, горы и песчаное море эргов, выжженные солнцем каменистые равнины Тенезруфта без единого клочка зелени. Прибрежную зону отсекают от Сахары хребты Атласа. Эти горы не слишком высоки, но полет над ними на высотах от двух до трех километров — удовольствие ниже среднего. Восходящие и нисходящие потоки над горными хребтами могут сделать седым даже опытного пилота, и это, не считая, низкой облачности. Поэтому навигаторы рекомендовали лететь кружным путем, дальше и дольше, но зато
Итак, они снова были в пути. Лиза аккуратно подняла бриг с каменистого пляжа, прошлась, играя скоростью и заставляя машину работать на разных режимах, над полосой прибоя и над морем, набрала высоту, поманеврировала, прибавляя и сбрасывая обороты, и, наконец, встала на курс.
— Пилоты! — сказала Лиза, поднимаясь из кресла и передавая управление Надин, — с сегодняшнего дня учимся в две вахты. Сейчас с Надин, потом со мной, и так до полного изнеможения! Когда выйдем к Нигеру, я хочу знать, что пилотажная группа работает, как часы. Я ясно выразилась?
Пилоты ответили — «да», прозвучавшее, как «ура», и понеслось.
Надин «рулила», молодняк учился жизни, а бриг, следуя береговой линии, пер на восток на высоте в тысячу триста метров и на скорости семнадцать узлов. Прикинув, что «на улице», даже несмотря на теплый и относительно спокойный день, должно быть ветрено, Лиза надела летную куртку, подбитую мехом, оленьи унты и утепленный шлем. Прихватила свои любимые гоглы венецианской работы, перчатки и заранее набитую душистой голландской смесью трубочку, и отправилась наверх. Поднялась на лифте, добавила по лестнице еще пролет на своих двоих и, наконец, оказалась перед дверью на «балкон» — открытый мостик для полетов в хорошую погоду и на малых высотах, что на самом деле, случается с большими кораблями редко или даже крайне редко. Так что, мостик есть, но толку от него ноль. Ну, или почти ноль. Лиза вот собралась воспользоваться, чтобы покурить на холодке. Она надвинула очки на глаза, отрегулировала светофильтры и, раскурив трубочку-носогрейку, специально на такой случай и припасенную в багаже, вышла на мостик. Задувало неслабо, потому как семнадцать узлов при встречном ветре силой в четыре узла — это не кот насрал. Жить, конечно, можно, но без теплой одежды — недолго и некомфортно. Особенно при девяти градусах Цельсия. Но Лиза была одета тепло, сыта, и даже фляжку с коньяком прихватить не забыла. Она подошла к ограждению по правому борту и посмотрела на берег. Красиво, ничего не скажешь! Море с такой высоты кажется совершенно спокойным, но оно такое, в общем-то, и есть. Сверкает на солнце, переливается разнообразными красками в спектре от изумрудного до ультрамарина. И кобальтовые пятна глубин кажутся на этом фоне едва ли не черными, но они синие, разумеется. А берег — горы, то выдвигающиеся прямо в море, то отступающие от линии прибоя на километр или два, — пустоши, каменистые плато, все это было окрашено в желто-коричневые тона, оживленные сочной зеленью кустарников и небольших рощ, неизвестных Лизе деревьев.
«А ведь это Африка, детка! — подумала с восторгом, какого от себя и не ожидала. — Тут водятся бармалеи!»
Бриг завис над рекой на высоте десяти метров. Высадили наземную команду, сбросили швартовочные концы. Матросы закрепили канаты на растущих поблизости от реки старых, укоренившихся дубах. После этого уже можно было заняться «домашними хлопотами»: опустить в воду армированные стальной проволокой гофрированные трубы
Сказано — сделано. Позвала в компанию Анфису с Рейчел и показала им на понравившийся ей с первого взгляда холм. Скалистый, заросший весьма впечатляющим «смешанным» лесом — дубы, ливанский кедр, туя и земляничное дерево, — холм этот отстоял метров на пятьдесят — шестьдесят от опушки леса, поднимавшегося вверх по горному склону. Река, низкая земля у подножия горы, — камни, сухая трава, да редкий кустарник, — холм и гора.
— Мне нравится, как тут все расположено! — сказала она спутницам. — Вон там, с краю… Ах, черт вы же не видите!
Еще бы, у Лизы на глазах пилотские гоглы с изменяемой цветностью и кратностью увеличения. Она видит холм в шестикратном увеличении, но подруги-то — нет.
— Неважно! Поверите на слово! Там с края кедр одинокий растет. Почти у самого подножия холма. Повесим на ветку какую-нибудь приваду и пристрелим «барсика»! — последнее слово Лиза сказала по-русски, и поняла ее только прыснувшая в кулак Анфиса. Рейчел пришлось переводить и объяснять всю тонкость русского народного юмора.
— Ты раньше охотилась на леопарда? — спросила Рейчел, так и не улыбнувшись шутке.
— Нет, — призналась Лиза, — но я читала книжки. И потом, если ты думаешь, что секач под двести кило весом или бурый мишка того же размера, меньшая хвороба, ты ошибаешься. Еще неизвестно, кто хуже, леопард или кабанчик!
В конце концов, решили идти вчетвером, но все равно чисто женской компанией, прихватив с собой Мари Нольф. У Мари — и, по-видимому, не случайно, — оказался во владении отличный девятимиллиметровый штуцер-двустволка, специально предназначенный для охоты на большую «африканскую пятерку», в которую как раз и входит леопард. Впрочем, Лизин «Каргин и сыновья» с нижним 9.3-мм и верхним 7-мм стволами был ничуть не хуже. Нижний ствол она зарядила пулей весом в 300 гран. На близкой дистанции такая пуля остановит и медведя, и леопарда. Но вот верхняя весом всего 9.7 грамм — могла оказаться, для такого зверя, слабовата. Поэтому Лиза была даже рада, что Анфиса и Рейчел вооружены магазинными бельгийскими маузерами. Боевой карабин. Калибр — 9.5 и энергия пули подходящая. Так что вместе они составили вполне опасный, — как минимум для африканской фауны, — отряд.
До холма добирались часа три, но зато, едва подошли, как Анфиса заметила на склоне горы небольшую группу кабанов, и, если африканские свиньи не сильно отличаются от своих европейских сородичей, это были не секачи, а именно свиньи и молодые самцы-подсвинки.
— Метров двести пятьдесят, — сказала Анфиса с сожалением в голосе. — Далековато для меня. Не попаду.
— Да, подобраться бы поближе! — вздохнула Мари.
— Одолжишь мне свой штуцер? — спросила Лиза, настраивая оптику.
— Попадешь? — протянула ей оружие Мари.
— Как нечего делать! — Лиза передала свое ружье Анфисе, сбросила рюкзак и взяла в руки штуцер. Примерилась.
— Нормально!
— Я тоже, пожалуй, попробую! — сказала Рейчел.
— Тогда по моей команде, — согласилась Лиза. — И, знаешь что, не экономь патроны. Стреляй в движении, вдруг кого и зацепишь. Моя та, что слева. Самая большая.
— Ну, тогда, мой справа. Тоже, вроде, не маленький.
Прицелились.
— Товсь! — тихо, чтобы не сбить прицел, прошептала Лиза. — Пли!
Выстрелили практически одновременно. Лиза целилась кабану в голову и была уверена, что не промахнется. Поэтому, едва выстрелила, сдвинула ствол немного вправо и выстрелила снова, выцелив еще одного кабана. Рядом, поспешно передергивая затвор, палила Рейчел.
— А неплохо! — почти с восхищением признала Анфиса, когда отзвучали выстрелы. — Три кабанчика за двадцать секунд!
И в самом деле, на склоне между деревьями видны были три туши.
— Четыре, — поправила ее Рейчел. — Правее посмотри! Среди деревьев.